короткий, там говорится, что я отказываюсь сотрудничать с издательством.
– Виктор Генрихович, это писал не я… Это какая-то шутка. Или… даже не знаю что, – замялся я в мыслях и словах. – Мы уже так давно с Вами работаем. Я Вас никогда не подводил.
Директор криво усмехнулся.
– Клянусь, больше не будет задержек. Знаю, у вас планируется публикация книги «Mentor». Дайте мне её. Я чувствую, что хорошо справлюсь. Это моё…
Я преданно смотрю на Генриховича, свой взгляд поверх очков он отводит в сторону.
– Где гарантия, что перевод будет закончен в срок?
– Клянусь…
– Ах, оставьте, Семён Алексеевич, Ваши клятвы! Приберегите их для кого-нибудь другого.
В кабинете повисла пауза. Прямо как в заключительной сцене романа, перевод которого я закончил сегодня ночью.
– В последний раз, Семён Алексеевич. Иначе… я сам клянусь… Ступайте! Зайдите в бухгалтерию за авансом, я сейчас туда позвоню.
Я встал со стула, рванул было к директору. То ли пожать ему руку, то ли поцеловать её. Но ограничился лишь кивком головы. И побежал в бухгалтерию.
Сев в машину, припаркованную у издательства, я пересчитал купюры. Весь мир лежал у моих ног. Я мог кутить, покупать дорогие вещи, поехать, наконец, куда-нибудь в путешествие… И я поехал домой… Спать.
Тамара
Зыбкий сон прерывает громкая музыка смартфона. О Боже, почему я не выключил звук?!
– Семён? Здравствуйте, это Борис, сын Тамары Евгеньевны. В субботу исполняется год… Решили собраться, так сказать, в узком, семейном кругу. Вы придёте?
– Да, Борис, да, приду…
Уже год?! Кажется, это было совсем недавно. Год назад ушла из жизни довольно близкий мне человек, Тамара Бутман. Тамара Евгеньевна была педагогом с большой буквы. Профессор, учёный, ведущий специалист в области зарубежной литературы. Помню, как студентами мы зачарованно слушали её интереснейшие рассказы… У меня с Тамарой и после университета сложились неплохие отношения. Мы встречались на фестивалях, разных днях дружбы, бывал у неё я и дома, в гостях. Причина смерти, насколько я знаю, сердечный приступ. Но в какой-то момент возникло подозрение. Когда повесткой меня пригласили в следственный комитет.
Это произошло недели через две после кончины Тамары. Следователь, худощавый мужчина с резким взглядом близко посаженных глаз, был, наверное, моего возраста.
– Скажите, когда Вы были в последний раз в квартире у Тамары Евгеньевны?
– А что случилось? Есть какие-то подозрения по поводу её смерти?
– Семён… – следователь посмотрел в свои бумаги. – Алексеевич. Вопросы в этом кабинете задаю я. Просьба отвечать по существу.
– Когда я был у Тамары? Два или три месяца назад, дату не помню.
– Где Вы были вечером в последний четверг прошлого месяца?
– В день её смерти? Вы меня подозреваете? Не помню, где я был. Алиби наверняка нет.
– В каких отношениях вы состояли с покойной? Что было причиной Вашего последнего