Николая! Впрочем, чему тут удивляться? Конечно, не знает. Кто ей сказал? Даже в отделении, где работал Николай Воронцов, еще вряд ли осознали, что их товарища больше нет в живых.
– А у Николая с отцом были хорошие взаимоотношения?
– Конечно. Они обожали друг друга.
– Николай часто бывал у него?
– Каждую неделю! А то и чаще. А созванивались они ежедневно.
– Значит, они были близки? У отца не было от сына секретов?
– Полагаю, что нет. А к чему вы это спрашиваете?
Эх, если бы Мариша сама это знала! Но пока она знала только, что убиты два человека – отец и сын. И проклятие рода Воронцовых к этим убийствам имеет лишь самое отдаленное отношение. Но про проклятие они поговорят потом, Мариша это точно решила. А сейчас надо прояснить более насущные вопросы.
– Скажите, в день убийства к Ивану Алексеевичу кто-нибудь приходил?
– Так Ваня и приходил!
– А кроме внука?
– Был еще один посетитель, только он попозже приходил.
– После Вани?
– Да. И Иван Алексеевич после его ухода был жив и здоров.
– Вы его видели? Этого последнего посетителя?
– Можно сказать, что и да.
– Как это?
– Я слышала его голос. И видела его торс. Я крикнула Ивану Алексеевичу, что поднимусь к нему, не против ли он? Но он мне не ответил. Сразу же захлопнул дверь, из чего я заключила, что он занят и соваться к нему не надо.
– Не очень-то вежливо, – заметила Мариша.
– Я сама виновата! – поспешила оправдать покойника старушка. – Сунулась к нему не вовремя. Тот человек Ивана Алексеевича чем-то сильно рассердил. И он еще не ушел, а тут я под горячую руку. Хорошо еще, что Иван Алексеевич просто дверь захлопнул и ничем меня не шугнул.
– Вы к нему очень снисходительны, – заметила Мариша. – Выходит, Иван Алексеевич был горячего нрава человек?
– На моей памяти он из себя ни разу не вышел. Разве что, когда его старший сын погиб. Тогда он кричал. Не на меня, разумеется, на свою невестку. Это она мужа не уберегла, а потом еще денег приходила клянчить. Дескать, пенсия по утере кормильца очень маленькая. На растущего мальчика не хватает. Такая наглость!
– Наглость?
– Сама мужа не уберегла, а у деда взяла моду деньги клянчить! Вот Иван Алексеевич и осерчал на нее.
– Но вы же сказали, что в день своей смерти Иван Алексеевич снова был в гневе, – поспешно перевела разговор Мариша в другое русло.
– Да. Это во второй раз с ним случилось. В первый раз, когда сын у него погиб. И вот недавно во второй. Кричал, спорить не буду, громко кричал.
– А что кричал-то?
– Чтобы посетитель его вон убирался. Я даже испугалась, что случилось-то. Собственно говоря, потому и высунулась, что очень любопытно мне было, чем же таким Иван Алексеевич разгневался? Кто у него там?
– И кто был? – полюбопытствовала Мариша. – Какой-то знакомый?
– Не могу сказать. Лично я видела этого человека