о чем-то переговорить с хозяином этого захудалого ресторанчика, ведь они шли вдоль побережья довольно долго, миновали массу вполне приличных заведений, но пришли именно сюда, куда бы ни один европеец в здравом уме не сунулся.
– А я тут еще ела! И ведь было вкусно!
Оставалось только надеяться, что она не подцепила тут никакой заразы вроде дизентерии, холеры или брюшного тифа.
В обеденном зале еще наблюдалось некое подобие торжественности. Замызганные стены там были украшены пусть и всего лишь пожухлыми гирляндами цветов и старыми плакатами с изображениями артистов индийского кино, но все же они были украшены.
Анжелика, к примеру, в первый свой визит даже сочла это своего рода особым колоритом этого места. Ну ставят же в некоторых местах сломанные дореволюционные патефоны или машинки «Зингер», обломки царского прошлого, купленные по случаю или просто подобранные на помойке. Многим импонирует более поздний период, и они рассовывают всюду литературу советских времен, ставят уцелевшие бюстики вождя мирового пролетариата, и развешивают побитые молью алые стяги, и пихают в угол пионерские горны с барабанами.
Так почему бы и тут, подумала Анжелика, декораторам не устроить нечто вроде индийского колорита? Кстати говоря, коровы с телятами в обеденном зале и на улице под навесом вполне вписывались в этот антураж. Анжелика даже оправдала странный выбор Димы именно этими соображениями, мол, хотел удивить ее местным колоритом.
Но, побывав в служебной части ресторана, где уже царила откровенная и ничем не прикрытая нищета, Анжелика свое мнение изменила. Тут было просто грязно и убого. Никто специально так не задумывал, получилось само собой с течением времени.
Сначала они поднимались по узкой лестнице на верхний этаж, потом долго шли по извилистым коридорам.
«Ой-ой, – ужасалась про себя Анжелика, бредя по лабиринту, заставленному старыми коробками и пыльными ящиками. – Ничего они специально не старили».
Причем вид у этих коробок был такой, словно хозяин готовил их себе на похороны, которые по индуистскому обычаю проводились на погребальном костре.
Сам хозяин заведения Анжелике также не понравился. Однозначно и категорически. Был он маленький, тощий и щеголял в алой шелковой рубашке, которая буквально задеревенела на нем от покрывающей ее грязи, пота и сала.
Но дело было не в росте и не во вкусе хозяина. Анжелика была далека от того, чтобы судить о людях только по внешности. Этот типчик ей не понравился прежде всего тем, что глазки у него были от хорька, а дыхание от скунса.
Воняло в комнатушке так отвратно, что Анжелику немедленно затошнило. Однако перед ней был хозяин этого гнусного местечка, сомневаться в этом не приходилось. Официант подобострастно поклонился и кивком указал на девушку. Хозяин отпустил его небрежным жестом руки. Сам он не сводил сладострастного взгляда с Анжелики. И от этого взгляда ее замутило еще сильней, чем от окружающей грязи.
– Ну что, деточка? – оскалился