дети, нищета и убожество. В люльке ножками друг к другу спят сразу двое младенцев. На каменном полу, засыпанном сеном, устроились пятеро или шестеро сопливых сорванцов. Еще какие-то ребятишки сидят возле слабо тлеющего очага, в надежде, что пекущееся на его камнях черное месиво будет наконец готово и его можно будет разделить на всех и съесть. Но прежде чем это происходит, появляется сам муж, который пинками расшвыривает детей, отнимает это неаппетитное обуглившееся месиво, оказавшееся лепешкой, и сжирает ее сам.
И этот тип тоже был Анжелике вроде бы знаком. Если его отмыть и переодеть в современное платье, то это будет в точности ее второй жених, замуж за которого она тоже не пошла, как ни уговаривали ее родители и прочие родственники.
Третья картина показалась Анжелике самой приятной. Красивый дом, спокойная обстановка, льющийся из окна свет. И в этом свете стоит еще один мужчина, почему-то облаченный в одеяние монаха. Бритая тонзура на голове, коричневая ряса, подпоясанная простой веревкой. Определенно монах, а она в богатых одеждах знатной дамы. И кажется, под пышными складками тяжелого бархатного плаща у нее бьется новая жизнь.
Да, она определенно беременна. И беременна не от своего мужа, чьи тяжелые шаги уже слышатся в соседней комнате, а от этого молодого и симпатичного монаха. Ворвавшийся в комнату мужчина был похож на Даниила – ее последнего жениха, всерьез претендовавшего на ее руку и сердце. Лишь одно отличало его: лицо этого мужчины было перекошено дикой яростью, и в руках он держал огромный двуручный меч. Раздавшийся крик мог одинаково принадлежать той давно умершей женщине и нынешней Анжелике. Они кричали вместе, они в тот миг были единым целым.
Перепуганная, но целая и невредимая, Анжелика открыла глаза, чувствуя себя буквально родившейся заново. Она так прониклась своими прежними инкарнациями, что ни чуточки не сомневалась, меч опустился на ее собственную шею. Да и монаху тоже не поздоровилось. Но оказалось, что все это случилось в далеком прошлом, а она нынешняя – цела и невредима. Ее шея была в неприкосновенности, холодная сталь не коснулась ее.
Сидящие рядом с ней люди все еще пребывали в трансе. Анжелика почувствовала у себя на голове чью-то руку. Она подняла глаза и увидела рядом с собой отца Ауро. Вид у него был до крайности изумленный, но, столкнувшись взглядом с девушкой, он кивнул ей и отошел к соседней паре – мужу с женой.
Тем не менее Анжелике больше не хотелось находиться в этом месте, и она вышла на улицу.
– Ты что-нибудь почувствовала? – спросила она у Насти, которая вышла из странного помещения следом за ней.
Вид у Насти был какой-то отсутствующий, но в ответ на вопрос Анжелики она кивнула головой.
– Такие приятные ощущения, словно я вышла из своего собственного тела и порхала над ним. Как думаешь, так и бывает, когда умираешь?
– Не знаю, – вздрогнула Анжелика. – А свои прежние воплощения ты видела?
– Нет. А должна была?
Анжелика пожала плечами. Лично она прожила за несколько