Соображаешь!
– Ну так! – пробормотала Мариша, чувствуя, как от похвалы деда у нее приятно зарделись щеки. – Разве я не твоя внучка? И ты шпагу взял?
– Не хотел я ее брать. Думал, что это он меня отблагодарить так хочет. Чуть не прогнал его. А он меня слушать даже не стал. Присел, холстину, в которой шпагу принес, на стол положил и сказал, чтобы я не обижался, а только он знает, кто донос на него накатал. И что этот человек не успокоится, пока его не погубит.
– Почему?
– Вот и я у него спросил. А он ответил, что история эта нехорошая, темная история. И завязана она целиком на этой вот шпаге. Мол, знает Гришка, один хмырь за ней охотится. И к жене его подмазывается. То ли полюбовником, то ли просто надеется, что, когда Гришка сгинет, баба ему за бесценок шпагу продаст.
И дед затуманившимся взглядом посмотрел в далекое прошлое, где словно живой стоял его друг.
– Потому, – говорил тот, – я и прошу, чтобы ты ее у себя оставил. И ты ее хорошо спрячь и храни. Надежно храни! Хотя и понимаю, что тяжкую ношу на тебя взваливаю.
– Что ты имеешь в виду? – спросил дед.
– Похоже, проклятое это оружие. Мне оно через кровь досталось. И ко мне, чувствую, из-за него смерть придет.
– Может, ну ее, эту шпагу?
– Не могу! Тебе принес! В оба за ней смотри! Потому как дважды ее у меня уже украсть пытались. Не вышло. Так они вон чего придумали. Не хочу, чтобы этому гаду она как трофей после меня досталась. Возьми ее себе. И никому не рассказывай, что я тебе ее оставил.
У Мариши даже в носу защипало.
– И ты взял? – затаив дыхание, спросила она.
– Он мне ее вроде как на сохранение оставил, – вздохнул дед. – Только так уж получилось, что больше нам с ним свидеться и не пришлось.
– Почему?
– Следующий донос на Гришку пришел. Да уж не через меня он шел, а через другого. Перехватить пакостную бумагу я не успел, да и не знал ничего, пока Гришку не арестовали.
– И что с ним дальше было?
– Десять лет ему дали без права переписки. И это еще с учетом его прошлых заслуг и наград. Можно сказать, пустяком отделался.
– Ничего себе пустяки! – возмутилась Мариша. – Десять лет каторги ни за что ни про что!
– Много ты понимаешь! Времена тогда такие были! Людей и не за такое хватали и уничтожали. Мы тогда только с развивающимися странами дружили. Или с теми, кто, как и мы, коммунизм строил. А со всякими там Америками или Европами нам тогда не по пути было!
Мариша решила с дедом не спорить. Хотя лично ее жизнь за «железным занавесом» отнюдь не привлекала. Это же сколько пришлось советским людям упустить в своей жизни! И все без толку! Коммунизм так и не построили. Да оно и понятно, кто же дорогу в светлое будущее трупами мостит?
– А в лагере Гришка погиб, – словно подслушав ее мысли, произнес дед. – Деревом его там почти сразу же придавило. Так что свой срок он даже отсидеть и не успел.
– Ужасно, – вздрогнула Мариша. – А ты уверен, что это был несчастный случай? Вдруг его специально убили?
– Кто?
– Ну, тот человек, который на него донос написал.
– Все