произнес он очень мягко, – вы перевезли человеческое тело с подмышками, полными крэка, из Висконсина в Миннесоту, то есть за пределы штата.
– Но послушайте, коренные жители не признают границ штатов. И зачем мне было проверять его подмышки?
– Даная и Мара уже договорились и заключили сделку. Дело в том, что они клянутся, будто перевозка наркотиков в подмышках – ваша идея, а деньги, которые вы приняли, – ваша доля в будущей прибыли. Туки, мне очень жаль.
– Они хотят сказать, будто я обналичила чек, выданный в счет будущей прибыли от продажи наркотиков? Как думаете, насколько глупо я выгляжу?
Меня расстроило, что Тед не ответил.
– О, ради бога, Тед, никто меня не слушает! Я понятия не имела!
– Все вас слушают. Просто вы говорите то, что говорят все. Слова «я понятия не имела» слишком часто используются в качестве аргумента защиты.
Потом наступил период, подобный пустым страницам в дневнике. Я не могу сказать, что произошло за это время. Затем меня притащили на допрос. На нем-то из меня и выудили доказательства, которые упрятали меня в тюрьму. Моим камнем преткновения стала клейкая лента. На этот раз меня допрашивали мужчина со стальными глазами и неестественно темным загаром и стройная женщина с безгубой улыбкой.
– Ваши подруги говорят, что вы были вдохновительницей этой идеи.
– Какой?
– Транспортировка крэка, приклеенного к мертвому телу. Чем вы обесчестили этого беднягу. Вы довезли его до места, где жила ваша маленькая белокурая подруга. Она заплатила вам за доставку. Дала вам долю от последующих продаж. Потом сняла контрабанду и позвонила в похоронное бюро, чтобы оттуда приехали и забрали Баджи.
– Крэк? Там ничего такого не было. Я увезла тело Баджи для Данаи. Она была влюблена в Баджи. У них была благословенная любовь, предопределенная богами, понимаете, и она хотела, чтобы он был с ней. Какого черта, я ничего не знаю.
– Там были крэк и клейкая лента.
Клейкая лента. Кичливая всезнайка, я не нашла ничего лучшего, как спросить, была ли это серая клейкая лента. Допрашивающие отличались развязностью и цинизмом школьных футбольных тренеров. Они посмотрели друг на друга с бесстрастным, как у игроков в покер, выражением лица, а затем мужчина многозначительно изогнул бровь.
– Что? – не поняла я.
– Вы спросили о клейкой ленте.
Я сказала им, что не знаю, как реагировать на полученную информацию. Поэтому и задала иррелевантный вопрос. Это означает «не имеющий отношения к делу», если вы не поняли.
Мне возразили, что вопрос был не ирреверентным, а вполне уважительным.
– Я сказала иррелевантный.
– Как скажете. Можете догадаться почему?
– Может, лента была не серая?
– А какая?
– Понятия не имею.
– Вы уверены?
– А зачем еще мне спрашивать?
– Это очень странный вопрос.
– Не думаю. На мой взгляд, интересоваться – это нормально. Сейчас делают клейкую ленту разных цветов.
Снова многозначительно изогнутая бровь.
– Разных