Кирилл.
Он с ужасом смотрел на яйцебородого, который уже сам раздевал глазами его девушку. Смотрел на этого урода и Ерема. Смотрел и закипал, как будто тот покушался на его честь. Но пока не вмешивался, хотя и собирался. Не по понятиям это, вмешиваться в дела конкретных людей, тем более из-за женщин, но сейчас он думал по-другому. И плевать, в чем там накосячил Кирилл, а может, и его подружка.
– И так семь раз, да?
– Почему семь раз? Один!
– Почему семь раз? Да потому что еще шесть раз осталось. Или ты думаешь, что все?
– Я… Я не думаю…
– А ты думай!.. Бабло с тобой?
– Э-э, нет ничего!.. То есть деньги есть, но не здесь… Я же не думал…
– Ты знаешь, сколько нам торчишь?
– Ну да, конечно…
– Так вот уже пятьдесят процентов набежало.
– Так много?
– Завтра сто будет, – сказал яйцебородый, облизываясь на блондинку. – Но ты не бойся! Без процентов отдавать будешь. Проценты мы с собой заберем!
Он протянул руку и пошевелил пальцами, предлагая девушке присоединиться к нему. Но та, бледная как смерть, вжалась спиной в оконную раму.
– Сегодня пятьдесят процентов отработает, завтра пятьдесят процентов отработает, послезавтра… – скалился бородавчатый. – Как деньги будут, заберешь!
– Отработанную! – гоготнул яйцебородый.
Он резко шагнул к девушке, схватил ее за руку и потянул на себя. Она схватилась за трубу, подведенную к батарее центрального отопления. И в ужасе глянула на Кирилла, который должен был, но не мог прийти ей на помощь. Даже не собирался. Типа, прикован к постели.
Ереме тоже нельзя ввязываться в драку, один сильный удар в живот, и он до конца жизни будет ходить в калоприемник. Но тем не менее он готов был идти до конца.
– Да ты не бойся, кроха! Больно не будет! – гоготнул яйцебородый.
Он сгреб девушку в охапку, отцепил ее от батареи.
– Будет больно! – громко сказал Ерема. – Если не отпустишь ее!
– Чего? – резко развернулся к нему браток и застыл, ошалело глядя на ствол пистолета, который смотрел ему прямо в глаза.
Бадал, может, и урегулировал вопрос, Машуры опасаться вроде как нечего, но лучше быть береженым, чем мертвым. Ерема понимал, что к нему могут пожаловать менты с допросом, но все же не отказался от пистолета, который принес ему Шишман. И, как оказалось, правильно сделал.
– Отпусти девчонку, сказал!
Яйцебородый убрал руку, отошел от блондинки и резко развернулся к Ереме:
– Ты кто такой?
Полы его халата разошлись веером в стороны, по одной Ерема и выстрелил. Громыхнуло так, что Кирилл подскочил на койке, а девушка вжала голову в плечи. И яйцебородый присел от испуга. Пуля прострелила полу его халата, он обескураженно сунул палец в дырку.
– Ты чо, псих? – спросил он.
А бородавчатый тем временем потихоньку вытаскивал ствол из-под полы пиджака.
– Даже не думай! – Ерема навел на него пистолет, силой взгляда подтверждая