А тут, на виду у всего народа красовалась огромная церковь, и никого это не смущало. Как объяснила мама, это был самый главный православный храм – Лавра. Теперь все стало понятно – раз мы в столице, то и главная церковь должна быть тут. Как же я была удивлена и разочарована, когда выяснилось, что Лавр бывает много, есть они и в других местах. Но для меня они остались второстепенными. Все равно, главная Лавра – в Городе.
На улицах меня сбивал с ног одуряющий запах цветущих каштанов, аромат кофе, струящийся из распахнутых дверей гастрономов. Все приводило меня в тихий восторг, и в тоже время, вызывало робость.
И торжественные названия улиц. От одного Брест-Литовского проспекта шли мурашки по коже и веяло суровыми годами революции и гражданской войны из любимых книжек.
И троллейбусы из двух вагонов, величественно плывущие по широким магистралям. И молочный коктейль с пражским тортом за столиком у фонтана. И огромный желтый пляж с серебристой гладью воды – в самом центре Города.
Но главное – мне в самое сердце вонзились пламенеющие стены университета…
Я впитывала впечатления, старалась слиться с нарядной толпой, придирчиво сравнивала себя с ней и чувствовала – что-то не то. В последствии я поняла, что люди иронично вкладывают в понятие «провинциалка». Это была я в Городе.
Одновременно появилось главное понимание – вот то место, где я бы хотела жить. Так Город стал маяком взрослой жизни – загадочной и блестящей. Выбор был сделан мгновенно и навсегда…
… Все следующие годы меня мучил только один вопрос – на кого учиться? Кем я должна стать, чтобы легкой походкой впорхнуть в распахнутые ворота Города моей мечты? Утащив у старшей сестры справочник для поступающих в вузы, я тщательно изучала все специальности, которым можно было научиться в Красном университете. Сразу были отбракованы химия и филология. Первая – из-за горячей ненависти к этому предмету, вторая – из-за мрачной перспективы провести всю оставшуюся жизнь в школе. Следующей отсеялась философия из-за туманного представления о том, что это вообще такое и где с этой профессией можно работать. Биология была вычеркнута из списка с большим сожалением, потому что страсть как хотелось стать океанологом и проводить время в увлекательных морских круизах. Но что-то мне подсказывало, что вряд ли так просто будет пробраться на корабль и отправиться в экспедицию. Просто никакой возможности осуществить задуманное я не видела. К тому же вряд ли научные экспедиции формируются в Городе. Это, если бы я мечтала о Владивостоке, тогда – да. Но я стремилась совсем в другое место.
В общем, к окончанию школы, в разработке остались три предмета: история, журналистика и романо-германская филология. Но поскольку никаким юным корреспондентом я не числилась и никаких опубликованных опусов у меня не наблюдалось, а в английском вряд ли могла тягаться с выпускниками спецшкол, я с большим вздохом затолкала сладкие мечты о блестящем будущем в странички девичьего дневника и взялась