подхватил мысль парень. – Анна, не забывая, что сказано в той проклятой инфо-проповеди, которая даёт понятия о том, что хорошо или плохо, – с ликом, едва искажённым в порыве ярости, возмущённо заговорил Маритон. – «Всё, что необходимо – методы и средства, нужные для утверждения власти Информократии и торжества идеологии, которую нам подарили Апостолы, является изначально праведным и справедливым. Кровь неверных и их смерть – вино и хлеб Информократии. Всё, что попытается противостоять установлению власти и идей Апостолов – нечестивая инфо-ересь, которую следует уничтожить».
– Давай лучше перейдём к фотографиям. Прошу, – взмолилась напарница. – Пожалуйста.
– Давай, – небрежно кинул Маритон. – Но не думаю, что будет лучше.
Палец девушки вновь скользит по экрану и заставляет систему перейти в папку, где хранятся фотографии и их сотни. На каждой штамп «Абсолютно секретная информация». И все фотографии несут столь разную информацию и разнообразные графические изображения, но все они до последней отражают единственную суть – изуверство. Груды растерзанных пулями, сожжённых и вымоченных в кислоте тел, как доказательство выполнения плана по сокращению ненужной популяции. Чёрно-белые снимки камеры, которая фиксировала налёты авиации на отдалённые общины и деревни, сгнившие в яркой вспышке взрыва бомб. Изображения рассечённых тел на медицинских столах – результаты бесчеловечных экспериментов, из которых следовала информация о действии и свойствах человеческого организма. Всё больше возникает фотографий на электронных полотнищах являющие жуткие картины – ряды органов, вытащенных из тел програманн «А-8», приготовленных к пересадке к более «правильным» людям, которым срочно понадобилась операция, и они решились взять нужные «запчасти» для собственных тел из организмов «расходного материала».
– Что это?! – крик девушки являет собой помесь страха и озлобленности. – Как так можно поступать с людьми? Они же такие, как и мы, такие же! Как… – Слова Анны перешли в слёзный плач и щёки с ямочками блеснули горячей слезой.
– Это основа Информократии. Это то знания, та информация, которую они не хотят предоставлять всему народу, ибо вызовет ряд неудобных вопросов. Да и соседние страны это терпеть не станут, возможно.
Слова Маритона прошли мимо ушей. Анна погрузилась в себя, в голове витает тысяча мыслей, несущих только одну – как можно так долго служить Апостолам на чьих руках столько крови? Они палачи собственного народа – эта мысль дошла только сейчас до разума бедной Анны, которая отказывается поверить, что лелеяное ею устройство общества рождает таких демонов, которые во имя культа информации готовы пускать под нож живых людей и методически от них избавляться, словно это какие-то вещи.
Маритон видит состояние девушки. Она плачет, и слёзы текут из её глаз солёным градом, начиная капать с подбородка. Смятение и ступор медленно ползут по её душе, и она готова впасть в истерику, но этого допускать нельзя. Правой