без особой нужды. Травы уже поспели, погода стояла солнечная, пора косить второй укос, но никто не спешит. Страшно. Особенно ночами. А все потому, что вот уже почти месяц светится ночью окно в доме, что стоит одиноко на окраине. Всяк в деревне знает, что живет в той хате грозный колдун Еремей, которому лет не менее ста от роду и что, вот уже почитай месяц как, слег нечестивец, сраженный тяжелым недугом, а подняться уже нет сил. Но не приемлют ни Господь, ни Сатана душу его. Стонет колдун по ночам, да так тяжко и гулко вздыхает, что собаки воют и в разные углы прячутся, а дети малые кричат от страха. Чего уж про взрослых говорить. Измучились все, а он все никак не отойдет в мир иной. Денно и нощно при нем внук его, сорока с небольшим лет, такой же угрюмый и косматый мужик по имени Яков, такой же грозный на вид, а в глаза ему заглянуть никто и не пытается. Раньше, когда тот был еще ребенком, при страшном деде, местный староста заговорить попытался. Тот, как глянул, тут староста и обомлел, такая тяжесть навалилась, словно воз на плечи водрузили. Еле доплелся до дома. Опять же, захворал потом сердцем, и прожил недолго. С тех пор никто в их сторону даже смотреть не пытался. Все ждали и тихонько молились Господу.
В хате колдуна днем и ночью горела черная свеча. Внук неотступно сидел у дедова ложа, непрестанно читая вслух какую-то большую толстую книгу. Книга та была очень древней, страницы, исписанные от руки, на непонятном языке, потемнели и обтрепались по углам. Яков читал заклинания, способные отпустить душу колдуна туда, куда все их души уходят. Колдун стонал, временами вскрикивал. Яков читал непрерывно уже несколько дней. Наконец, колдун перестал стонать, посмотрел на внука осмысленным взглядом, произнес:
– Пора.
Яков закрыл книгу и отложил ее в сторону. Затем встал на колени перед лежащим колдуном и покорно склонил голову.
– Готов? – тихо спросил колдун.
– Да, повелитель, – покорно ответил Яков.
– Ну, прощай, – прошептал колдун, поднял правую руку, сложил пальцы щепотью и ткнул ими в лоб Якову, – на тебе!
После этих слов он закрыл глаза и испустил дух.
– Прощай, повелитель, – грустно ответил Яков, вставая с колен.
Это случилось 28 июня 1914 года. Яков сходил к деревенскому плотнику и хмуро попросил гроб сколотить, сказав, мол, помер дед. Весть эта тут же разнеслась по всей деревне, люди вздохнули с облегчением, перекрестились. Слава тебе, Господи!
Только на этом хорошие вести не закончились. В этот же день и в то же время разродилась от бремени двойней жена кузнеца Федора. И опять слух по деревне пошел, и опять радуются люди. Как говорится: «Бог дал, Бог взял». Лишь старики при этом известии задумчиво головами кивали, да языками цокали. Помнили рассказы своих дедов, что не к добру это, в день смерти колдуна родиться.
Но в этот день, в другой части земли произошли события еще более страшные и фатальные. В городе Сараево, что в Боснии, близ Латинского моста, соединявшего берега реки Миляцки, гимназист Гаврило Принцип, двумя выстрелами из самозарядного пистолета, смертельно ранил, следовавших в открытом автомобиле, наследника Австро-венгерского