до чертиков! Неужели я в шаге до финальной черты с дистанции сошел! Можно было чуть корпус повернуть, и удар бы пошел вскользь. Но не доработал, подготовки в новом теле не хватило.
– Живой?
Это Владимир Степаныч передо мной вырос.
Боль начала отпускать, я уселся на пятую точку прямо на пол, делая первый вдох полной грудью. Звездочки перед глазами все еще мелькали, поэтому тренера я видел размыто.
– Ж-живой, – прошипел я, все еще через стиснутые зубы.
Владимир Степаныч кивнул, по плечу меня хлопнул.
– Ну поздравляю, Боец.
– С чем? – удивился я, кривясь от отступающей боли.
Так себе – принимать поздравления по отлету в нокаут по печени.
– Ну, как с чем? С успешным завершением испытания, – пояснил тренер. – Вообще не ожидал, что ты с ходу наравне с моими соколиками сможешь биться.
Он протянул мне руку, помогая встать. Я помощь принял, поднялся, окончательно отходя. Народ из тех, кто продолжал ещё боксировать на момент моего падения, перчатки обратно складывал да шлемы. Испытание действительно подошло к концу, остались семеро… хотя почему-то шестеро.
– Завтра как штык, – бросил Владимир Степаныч и к другим парням пошел, за самочувствие справляться, понять – надо скорую или так пойдет. Я на Степаныча уже не смотрел.
Ну да, шестеро – я перевел взгляд на лавку, где после «отлета» куковали выбывшие пацаны, в себя приходили. И вот там их отчего-то было шесть. К пятерым выбывшим из четверки Танка прибавился шестой. Ему прямо сейчас пацаны в нос вату с нашатырем совали, в чувство приводили. Видать, тоже плюху словил. Получается, что на секунду или на две раньше, перед моим нокаутом, один из пацанов выбыл, и в пылу боя я даже не заметил этого. И теперь… И теперь я в команде. В команде по подготовке к соревнованиям. Есть! Начало положено…
– Поздравляю, хотя пропускать было необязательно, – послышался густой бас Танка.
Он подошел ко мне, руку протянул в знак примирения.
– А если бы я Казака не скопытнул, то был бы ты как фанера – в пролете! – заржал он, толкая меня кулаком в предплечье.
Мне все ясно сразу стало. Казак – пацан из четверки Танка, которого на лавке нашатырем откачивали. И Танк, по ходу, его вырубил… а! Вон оно что, почему свисток прозвучал, из-за которого я из спарринга выключился.
– Должен будешь! – буркнул Танк.
И пошел дальше. Я несколько секунд переваривал произошедшее – что это выходит, я-таки в «великолепную семерку» попал. Отличные новости, хоть в кои-то веки фартануло, что упал я на несколько секунд позже, чем Танк Казака вырубил. Что сказать – живем! Печень бы еще попустило…
Домой я возвращался ближе к вечеру. Пока перчатки снял, пока шлем, пока с парнями попрощался из зала и на вопросы тренера по моему спортивному бэкграунду ответил.
Вообще минут через десять после окончания жестких спаррингов все снова шутили, обнимались и братались.