ижу причин держаться друг за друга…» – крутились в Марьяниной голове обрывки вчерашнего диалога с Вадимом – ее молодым человеком. Теперь вне всякого сомнения бывшим молодым человеком.
«А самое интересное, что я вообще не испытываю сожаления и грусти, с родителями, правда, придется объясняться, особенно с мамой, – подумала Марьяна, включая монитор. – Потом, при случае.
Перспектива говорить о том, что она рассталась после нескольких лет отношений, не сильно радовала. Со стороны все выглядело идеально, но что-то ненастоящее, понятное только им самим насквозь пронизывало эти отношения, и Марьяне потребовалось время, чтобы понять, что именно. Наверное, поэтому в свои двадцать шесть девушка не стремилась связать себя узами брака, просто не видела смысла в этом, хотя молодой человек настойчиво предлагал.
– Нам абсолютно нормально вместе, зачем все усложнять этой бумажной бюрократией? Роспись имеет смысл, когда планируют детей, а они пока вне наших планов, мне двадцать шесть, какие дети? – Примерно так, ну, может, в разных вариациях отвечала Марьяна на немое, хотя и очень красноречивое мамино возмущение о свадьбе.
– Володя, ну хотя бы ты вразуми свою дочь! – громко возмущалась Елена Анатольевна.
– Лена, оставь ее в покое, сами разберутся, не маленькие уже, – неизменно отвечал отец…
В холле послышался характерный звук цокающих шпилек, вырвавший девушку из размышлений, – это означало только одно. Карина – ее правая рука и зам – пришла в офис.
Через несколько минут звук усилился. Шпильки явно направлялись в сторону Марьяниного кабинета. Карина просунула голову, тряхнув своей темно-каштановой шевелюрой.
– Дай угадаю, ты и не уходила?
– Уходила, – зевнула Марьяна. – Рано пришла, не спалось.
– Тебе-то, магистр подушки и одеяла? – вытаращила глаза Карина. – Перемен требуют наши сердца, – пропела она. – Ох, чую, грядут перемены.
Эта яркая, шумная девчонка была поразительно прозорлива, когда дело касалось людей. Она совершенно спокойно могла читать человека как открытую книгу: видела страхи, понимала требования и предугадывала желания. Словом, Карина была палочкой-выручалочкой, когда требовалось проявить настоящие чудеса коммуникации с несговорчивыми клиентами, даже самые суровые дядьки почему-то менялись в лице, спустя пятнадцать минут разговора с Кариной. Марьяна была во многом ей благодарна, но сегодня трескотня коллеги почему-то раздражала. Понедельничный сумбур нарастал. В холле слышались звонки, разговоры персонала и работа большого офисного плоттера.
– Слушай, что у нас со «Стройкомом»? Они затягивают подписание или мне кажется? – попыталась сменить тему Марьяна.
– Сегодня поеду к ним с допниками. Дожму, они все за актуальность сметы переживают.
– Они нашли идеальное время для того, чтобы переживать. В текущей ситуации смета будет расти, это же очевидно. Тянуть с реализацией нельзя, – покачала она головой.
– Марьян, я решу с ними вопрос, тендером Костя с командой занимаются, там тоже процесс идет. А вот из «Авиума» звонили, ты бы закрыла с ними вопрос. Мы все отчертили, можно текущую закрывашку подписать.
Марьяна потерла висок.
– Я к ним в час поеду, полностью проект презентую и закроем вопрос. С твоего позволения, можно я проверкой займусь?
– Пф, – изящно взмахнула руками Карина, – уже ушла, громко напевая под нос строчки из Цоя «Перемен, мы ждем перемен».
– Иди уже, революционер.
На аккуратном пустом столе лежала толстая, сшитая между собой свежеотпечатанная пачка листов А3. Самая любимая и восхитительно-волнительная часть проекта – финал. Девушка перелистнула страницу, втянула запах типографской краски и погрузилась в чертежи. Проект был несколько раз перепроверен, сейчас оставалось поставить подпись и представить его клиенту. Красивые визуализации будущего интерьера, чертежи и развертки – все наконец-то было собрано сквозь боль, пот, слезы, «не могу, и все», через что обычно собираются проекты такого уровня в единую экосистему. Изящный дорогой интерьер большого офиса: мрамор, латунь, кожа и американский орех. Получилось действительно классно, недаром очередь в ее студию была расписана на несколько месяцев вперед. Клиентам нравился ее подчеркнуто-элегантный, респектабельный стиль.
Марьяна смотрела презентацию, телефон подал признаки жизни – всплыло уведомление о сегодняшней встрече. Пунктуально и сильно заранее. Она встала, посмотрела на себя в большое зеркало в углу кабинета, поправила черную узкую юбку-карандаш и белую блузку с пышными, присборенными рукавами-буфами. Аккуратно убрала несколько русых прядей обратно в пучок. Единственным выбивающимся из общего офисного монохрома элементом был ярко-красный маникюр.
Девушка не очень-то жаловала скучные офисные силуэты, предпочитая менее формальный крой, но к сегодняшнему заказчику нужно было ехать в образе строгой леди, а не фривольного дизайнера. Анатолий Александрович Вестрицкий – глава большого медиа-холдинга, в свои пятьдесят шесть всегда был в костюме и от своих подчиненных требовал того же. Хоть