серебро.
Самозащита в звенья собиралась,
И основных их было три:
Пожарники и санитары были, плюс химзвено,
Вот и защита наша – другой было не дано.
А мама с папой на «казарме» были,
Я с тетками и бабушкой жила,
Училась химзащите, начальником звена была.
Иприты, люизиты проходили,
Готовы были ко всему, и лозунг наш:
«Бороться, не сдаваться на милость нашему врагу».
Окошки клеила крест-накрест,
Чтобы не вышибло волной,
И маскировкой занималась,
Чтоб луч не падал световой.
И два снаряда в дом наш угодили,
Волною окна распахнув,
А крестики окошки сохранили,
Все стеклышки бумажками прикрыв.
На чердаки таскали мы песок и воду,
Чтоб зажигалки было чем тушить,
И думали – теперь уж все готово,
Любое лихо можно пережить.
Суперфосфатом мазали стропила —
От зажигалок дом свой сохранить,
Три раза крышу пробивало,
И мы кидались их тушить.
А в сентябре мы очутилися в кольце,
К зиме мы вовсе были не готовы,
Морщины сразу появились на лице,
И лица стали вдруг суровы.
Не различали мы ни тыла и ни фронта,
Кругом для нас была война.
И в самое лихое время
Я тоже вместе с городом была.
Бадаевские склады – там жизнь для города хранилась,
Упорно немцы их бомбили и очень скоро своего добились.
Горели долго эти склады, народ смотрел,
На лицах отражались
И блики пламени, и чувство горя и досады.
Ведь каждый ясно сознавал, что там НЗ хранились
И очень ценного мы все лишились.
И там, у этого кострища, вдруг ясно стало —
Что в городе таится враг и непременно,
Мы пока не знали как, но мы его отыщем.
Зима суровой оказалась очень,
Еще и голод наступил,
Паек в 125 каких-то граммов,
И сразу человека в немощь превратил.
За хлебом я всегда ходила
И как зеницу ока берегла,
Все карточки мне доверялись —
Я пошустрее всех родных была.
И только раз, когда мы с тетей были,
У нас довесок вмиг схватили
И, не успели глазом мы моргнуть,
Его мгновенно съели.
Вы догадались, что мы пережили,
Ведь в это время каждой крошкой дорожили.
Ни света, ни воды и ни тепла —
Такое зло обрушилось на нас,
Судьба тогда, наверно, нас спасла,
Но был неровен час.
Буржуйку папа притащил с завода,
Ее топили чем могли,
И чтоб нагреть немного воду,
Мы стулья жгли и даже книги жгли.
А воду – с тетей брали санки
И черпали из проруби Фонтанки.
И медленно везли, чтоб не пролить, не расплескать,
Чтоб этот адский труд не повторять.
А в долгой ночи мы с коптилкой были,
Лампадки зажигали у икон,
Вот так и жили-были,
Не видя света из окон.