у неё порой терялось чувство реальности, и вскоре дала согласие. Но не потому, что ощущала себя одинокой, а для того, чтобы её не считали такой окружающие.
Если Люба, как и в прошлый раз, с виду безропотно отнеслась к новому члену в их союзе, то Юля отчаянно сопротивлялась.
– Тарас, я всё понимаю – миссия, спасение, но это уже какое-то распутство! Тебе одной меня не хватает? (Любу за женщину она почему-то не считала.)
– Юленька, какое распутство? Ты же знаешь, как для меня важно помогать женщинам.
– Так помогай, – носи продукты, ходи старушкам за лекарствами. Но зачем жить у них?!
– Света не старушка. Она директор радио.
– Я ничего не хочу слышать об этом директоре радио!
Однако после долгих препирательств Юля дала согласие на вхождение новому участнику союза, но с условием, что других больше не будет. Также она запретила Тарасу обсуждать с женщинами друг друга и бывать в гостях в неурочное время: «Всё строго по графику и никаких внеплановых посещений!».
Амбициозному Тарасу, конечно, было мало трёх спасаемых женщин, но он был на всё согласен, лишь бы Света вошла в его спасительные планы. «Потом что-нибудь придумаю», – успокаивал он себя.
II
Тарас не заметил, как сладко задремал. Ему грезились вереницы женских лиц с глазами, полными мольбы о спасении. Они протягивали к нему руки, взывая о помощи. Одна из них принялась его целовать, да так явственно, что он проснулся и ойкнул от неожиданности – на нём сверху сидела Юля. «Как же я по тебе соскучилась!» – расстёгивала она пуговицы на его рубашке…
Когда любовные игры закончились, Юля принялась делиться новостями. Она с восхищением рассказала о походе в мастерскую к известному гончару. Увиденное так её впечатлило, что она решила заняться гончарным искусством.
– Это просто волшебство! Кусок глины прямо на глазах превращается в кувшин! Видел бы ты!
– А что у тебя с пением?
Пару месяцев назад Юля начала брать уроки вокала.
– Пение – это не моё. Я же кинестетик. Мне всё надо трогать руками.
То, что Юля любит трогать руками, Тарас хорошо знал по одной из своих частей тела. «Интересно, надолго ли её на этот раз хватит?» – думал он. Как-то раз она вдохновилась художеством, но, сходив на один мастер-класс по рисованию, моментально охладела к изобразительному искусству. У Тараса складывалось впечатление, что она пытается себя чем-то занять, хотя как у женщины дела у неё просто обязаны были быть. Но готовить еду или заниматься домашним хозяйством в отличие от Любы и Светы она не любила, несмотря на то, что свободного времени у неё было намного больше, чем у них вместе взятых. В квартире у неё было минимум вещей, что она объясняла нелюбовью к захламлению, но Тарас понимал, что так было легче делать уборку, которую, как повелось, делал он, а в его отсутствие приглашалась наёмная женщина. Из еды Юля максимум что могла приготовить, так это мюсли, залив смесь молоком. Питалась она в основном в кафе, а дома бутербродами и пирожными. И постоянно