с вырезанными на них фигурками. Нет, не в подарок, просто посмотреть и попутно сделать мне предложение выйти за него замуж.
И вот сижу я с чашкой чая, напротив меня Иванов, сбоку Володя Колесник, – два претендента на руку и сердце, – маман недоумевает, откуда у меня такая популярность в народе, но ей бы побыстрее спихнуть меня куда-нибудь и потому она весьма улыбчива и смиренна, как монахиня из монастыря кармелиток, за дверью тихо ходят бабка с дедом, дабы не спугнуть женихов своей инвалидностью. Естественно, я выпроваживаю соискателей, обещав подумать. Видимо, Иванова взбодрило появление конкурента и он усилил натиск. И тут подключились бабка с матерью, заметившие, что меня тошнит от запахов и я налегаю на солёное. Они прояаляют непривычное единодушие:
– Ты что, молоденькая? Тебе тридцать скоро! Принесёшь в подоле, ступай жить на три вокзала! Мы тебя с ребёнком не примем! – то и дело слышится изо всех щелей. – Саша такой красавец, на все руки мастер, токарь-расточник шестого разряда, это не хрен собачий, это заводская элита, да ещё парторг цеха, туда дураков не избирают!
Туда не только дураков, туда и негодяев избирают, – думаю я, однако ругаться не хотелось, у меня с детства бывали такие мигрени, хоть вешайся. Мать всегда говорила: «Голова – не жопа, завяжи и лежи!» Но и полежать она мне не давала, приходилось заниматься домашними делами, только вперёд. Через пару месяцев они меня сломали, и я согласилась.
Мы с Ивановым подали заявление. В КБ все ахнули, мезальянс был на лицо.
Я занималась народным книжным магазином, привозила альбомы с репродукциями из «Дружбы» на улице Горького, хорошо разбиралась в искусстве, а тут токарь-расточник… Не знаю, что обо мне думали сотрудники, однако толкований было много.
Иванов, заглядывая мне в глаза, сказал:
– Ты гениальная девчонка, я понимаю, но ты только пальцем покажи, что я должен прочитать, куда сходить, я всё сделаю, любить тебя буду всю свою жизнь, на руках буду носить, земли не коснёшься!
Я ему не верила, и оказалась права. А вы бы поверили? Впрочем, с кем не бывает.
Вообще-то согласилась я не только потому, что домашние проедали плешь, была ещё одна история, из-за которой мне было некомфортно оставаться одной и рожать без мужа. У матери случился высокопоставленный любовник. Где она его надыбала, Бог весть, может быть, когда голосовать ходила, хрен знает, ведь пункт для голосования находился в военкомате, короче говоря, к её ногам пал местный военком Петров. Любовь его была столь велика, что он постоянно что-то для нас доставал, – то мебельный гарнитур, то холодильник, то зимние сапоги, то отрывал от сердца бутылку марочного коньяка, поскольку его кабинет был заполнен шпалерами из ящиков с огненной водой, так как не вся молодёжь желала идти защищать Родину.
Полковник был давно и прочно женат, и маман иногда рассказывала, какой у его жены здоровенный нос. Сам полковник