полностью на вашей стороне, – заверила его мама Лиля. – Мужчина должен быть мужчиной. Но, к сожалению, я за своего сына не отвечаю. Я давно убедилась, что в жизни каждый отвечает только за себя.
– Это неверная позиция!
– Для кого как. Я исхожу из своего личного опыта.
– Вы своего сына воспитывали без мужа? – догадался Павел Анатольевич, и мама Лиля снова вздохнула: «Да. Но мы сейчас ударились в ненужные, абстрактные рассуждения! Которые ни на что не влияют! Пусть молодые поживут…».
– Вот вы, значит, как рассуждаете! – обвиняюще загрохотал Савелов. – Сбежались – разбежались?! Перепихнуться – всё равно что стакан воды выпить?! Так?!
– Не так! – возвысила голос и мама Лиля. – Но кулаками после драки махать – глупость полная! Да они после вашего наезда только крепче друг в дружку вцепятся! Вас учили, что всякое действие равно противодействию?!
– Всё равно я вас не понимаю, Лилия…
– Просто Лиля. Не чужие!
Мама хмыкнула на последнем слове, а Лерин папа тяжело закашлялся – словно подавился крепчайшим дымом.
– Ладно, Лилия. Принципы, на которых строили семью вы, в корне отличаются от моих. Я хотел бы познакомиться с отцом вашего сына.
– Увы, – с преувеличенным сожалением ответила мама. – Его среди живых нет.
– Я хотел бы о нём хоть что-то узнать! Мне не всё равно, в какую семью я отдаю дочь!
– В мою! – с вызовом сообщила мама. – Кроме меня, у Ксара никого не осталось. Родители мои в позапрошлом году ушли.
– А родители мужа?
– Ещё раньше. Но с ними мы никаких отношений не поддерживали.
– Ваш сын, то есть, ваш грех молодости?! – наступательно спросил Лерин отец, и мама Лиля вспыхнула, побагровела от гнева.
– Дети грехами не бывают! – отчеканила она – Вы, чем словами бросаться, познакомьтесь с моим сыном, узнайте, что он за человек!
– Теперь это невозможно, – процедил Павел Анатольевич Савелов. И стиснул кулак.
Мама Лиля считала, что невозможного не бывает. В принципе. Надо только захотеть исправить ошибки. Не упираться рогом, не зацикливаться на обидах и оскорблениях, а взглянуть на мир по-доброму. И тогда мир на добро ответит добром.
– Всему своё время, – утешала она Леру. – Твой отец все поймёт правильно и изменится.
Лера жила теперь у Кораблиных. Её тихая мама Людмила Ивановна привезла к ним её вещи, и весь вечер они проговорили на кухне втроём, «о своём, о девичьем» – мама Лиля, мама Люда и мама Зита.
– Как ты только терпишь! – горячилась мама Зита. – Я б давно дала этому кормильцу пинка под зад! Права он будет качать! Добро ковать на головах у людей! Мы, вот, с Лилькой сами себя кормим, и ничего! И детей выкормили! И внукам поможем! И ни один хрен нас в своё дерьмо носом не ткнёт!
– Ладно тебе, успокойся, – обуздывала её мама Лиля. – Все люди разные. Что русскому в радость, для немца смерть! Мы – такие, Люда – другая…
– Не бери в голову, Люда, – сдавала на попятную мама Зита. –