детей народили. Год назад только его не стало. Всё хорошо, Володь, правда.
– Ну, вы даёте! – заржал Слава.
– Тьфу на тебя! – не выдержала Лида. – Смехач какой выискался!
И пошла к дому. У калитки обернулась, махнула рукой:
– Прощай, Володя! Всего тебе хорошего!
– Голубки престарелые, – ухмыльнулся Слава да так и хихикал до самого дома.
Дома он пересказал услышанное жене, и они уже вдвоём продолжили потешаться над стариками. Владимир Николаевич чувствовал себя неуютно.
– Завтра утром уезжаю, – сказал он, заходя в гостиную, где сидели супруги. – С самого раннего. Не хочу лишний раз беспокоить.
Он ожидал, что его начнут убеждать в том, что он никому не мешает. Не то чтобы Залесский хотел остаться, но того требовала формальная вежливость. Слава с женой молчали.
Владимир Николаевич постоял минуту, не зная, что сказать. И чтобы прервать неловкое молчание спросил:
– Чего у вас в прихожей лампочка не горит? Перегорела?
– Перегорела, – ответил Слава. – Завтра мастера вызовем. Поменяет.
– Да чего там менять-то! – удивился Владимир Николаевич. – Дело на пять минут, а то и меньше.
– Людям за это деньги платят, – отозвалась Людмила. – Вот пусть и работают.
– Да как же так-то? – не понял старик. – Ночью пойдёшь – расшибёшься в темноте-то, а дело на пять минут, не больше.
– Вот что, – решил Слава. – Хочешь сам лезть, лезь! Там в углу стремянка, лампочки в ящике. А я не на то учился, чтобы по верхам лазить.
Получивший разрешение Владимир Николаевич взялся за дело. Вытащил с помощью Славы из кладовки стремянку, взобрался наверх (потолки в доме оказались достаточно высокими) и поменял лампочку.
– Две минуты! – радостно провозгласил он, спускаясь.
Слава хмыкнул. И в этот самый момент правая нога Владимира Николаевича соскользнула со ступеньки, и старик грохнулся на пол, попутно успев подумать о том, что вот она та нелепая случайность, от которой ему и предстоит умереть.
Но он не умер. И уже через несколько часов позвонил дочери, чтобы преувеличенно радостным голосом сообщить, что у него сильный ушиб спины. Такой, что он не в силах разогнуться.
– Врач сказал, что мне можно в космос, – доложил Владимир Николаевич. – В вашем возрасте, говорит, так упасть и ничего не сломать редкий случай. Иные на ровном месте кости ломают. А я ему говорю, что у меня сердце. Он смеётся: у всех сердце. А я говорю: больное. Ну, что ж, отвечает, значит не полетите ни в какой космос. А мне и не надо.
Своей радостью он хотел успокоить Яну, но она заволновалась, спросив озабоченно, не ударялся ли он головой. Старик заверил, что голову он сумел спасти, но теперь видимо придётся на некоторое время остаться у Славиной семьи, чему все будут только рады. Не успел он закончить фразу, как со стороны кухни раздался недовольный вздох. Людмилу незваный гость не радовал.
Глава 10
Самые