вирус программу не угробил, флешка чуждая прошлась по его уху и нырнула в ушную раковину. Нет, допускать выкачивания информации нельзя. Петр Христианович вновь взгромоздился на шпионскую оболочку и опять воспользовался обеими флешками. Устройство снова начало дергаться. Работала проклятая программа, зря радовался.
На этот раз борьба с вредоносной программой продолжалась дольше, шпионский организм извивался, дергался, мычал, рычал, шептал. Тем не менее графу снова удалось направить в материнскую плату вирус. Устройство дернулось, выкарабкалось из-под графа, прижалось к нему и засопело. Точно собака, в смысле – точно. Собака.
– Мignon, – и засопела громче.
Граф прошелся горячей ладонью по влажной спине устройства. Волос не было. Спина была теплая, мягкая и чуть скользкая от пота. Ну, слава богу, не собака. Девица. Мастерица. Как мастерски с ним справилась и запутала.
Мысли, не высосанные до конца шпионской девицей, шевелились вяло. Третий бокал жженки граф помнил, тост был за дам. Пятый тоже помнил, за матушку чью-то пили. Шестой пили за лисимуса. Нужно потом спросить, кто это такой. Лисимус? Нет, никаких ассоциаций. А вот дальше было хуже. Вроде еще был тост за тактику. Или текилу. Невнятно стал тосты обер-прокурор произносить. Ага, еще: «За нас, пиитов». Несколько, выходит, поэтов было за столом. Наверное, это та старушка, что все время слезы платочком утирала. Жалостливые, видимо, стихи читали. Вспомнить бы какие и кто?
Событие седьмое
Запомните: всегда будет следующий поезд.
На этот раз граф проснулся от удара локтем по ребрам. Больно же. Шпионская девица зарядила. Островат локоток. Брехт попытался протестировать свое самочувствие. Хотелось множество вещей сделать одновременно. Главным чувством было все же желание посетить… горшок. Н-да, под кроватью должно находиться сие керамическое чудо инженерной мысли. Только вот рядом сопела Инесса. Вот, оказывается, кто в него флешку толкал ночью и в кого потом он. Справлять всякие нужды большие и маленькие в шаге от девушки было перебором. Не медсестра же она, а он не лежачий больной с судном-уткой.
Отложить Брехт решил эту потребность на некоторое время, хоть настоятельно и требовал действий от него организм. Вторая потребность тоже была, и не менее актуальная. Жутко болела голова, мешая думать и вообще чувствовать себя человеком. Алкозельцеров и даже анальгинов еще нет, и он даже не доживет до их появления. Была колдунья Матрена, она же баба Яга, живущая в домике на курьих ножках. Она дала графу с собой кучу кувшинчиков небольших с настоями и отварами и мешочков с травками. В одном из кувшинчиков был, насколько понял граф из описания действия этого девайса, коктейль из смеси анальгина и аспирина. Не химия, естественно. Ива, возможно, малина и… хрень хреновая. Горечь горькая, коричневая, но работала отрава, Брехт убедился. Простыл в деревне, гоняя дезертиров, ему Матрена и дала пару глотков этой гадости. Пивнул – и симптомы гриппа ушли. В голове сквозняк и члены не крутит. А потом и насморк исчез. Испугался