сердобольные водители звонили в студию рассказать о пробках на дорогах. Оказалось, все гораздо корыстней, чем я думал, каждый из них мечтал сорвать куш – бак бензина. Я избавился от корысти и переключил. Здесь надо было продолжить стишок: «Вы бывали когда-нибудь в комнате смеха, вот где…»
– А вот еще один интересный, – докладывал диджей, – вы бывали когда-нибудь в женщине, вот где доброе, теплое, вечное.
Вы бывали когда-нибудь в вытрезвителе, хотя бы зрителем.
Вы бывали когда-нибудь в стриптиз-клубе, вот где рискуют жо… выручку чуют.
«Ну, эта грязновата». «Хотя не лишена правды», – рассуждали ведущие меж собой.
Вы бывали когда-нибудь счастливы, нет, а жаль, я бы на вашем месте участвовал.
Уши погрязли в децибелах высоких голосов ведущих. Даже глаза заложило. По радио передавали классику. Я сомневался между Чайковским и Прокофьевым. Словно я был на кухне и выбирал из двух напитков. И не найдя точный ответ, перекладывал ответственность на жену, «Чай или кофе?» Жены рядом не было. Были пассажиры, которые вышли из трамвая и переходили передо мною дорогу. Приятно было наблюдать, как в солнцем залитом городе, сквозь серый асфальт, словно весенние цветы, прорастали женственность и мужество. Они росли навстречу друг другу. Наконец пешеходы кончились. Я включил первую и отпустил сцепление. Впереди меня ехала зеленая машина цвета сочной травы, по форме напоминающая земноводное, на стекло был приклеен каблучок и во всю панораму телефон с объявлением: «Ищу мужчину, который ищет меня». Я приблизился к лягушке вплотную. Стоило только нажать на ее антикрыло на багажнике, и она прыгнет сразу через несколько машин, вспомнил я бумажных лягушек, которых складывали из бумаги в детстве. Я, правда, склонен был только к самолетостроению, у меня даже кораблики не получились. «А если поцеловать, то может превратиться в прекрасную Василису, или Свету, или Олю, в Шилу вряд ли, кишка тонка, у этой не хватит силенок, лошадиных», – мелькнуло у меня в голове, когда я уже обгонял зеленое чудо, за рулем которого сидела милая девушка, настолько милая, что любому захотелось бы отстать, чтобы записать телефон.
Сестра удивляла своими успехами после того, как развелась. Развод словно сжег в ней последнюю ступень, как у ракеты, придав ей космическое ускорение, и вывел на другую орбиту самостоятельной независимой жизни. Тина, так звали сестру, она сменила работу, потом основала свою, на которую она ходила по настроению. Словно настроение это было широким освещенным проспектом. Она наняла еще несколько талантливых и способных ребят, готовых гореть за свое дело так же ярко.
В лесу пустынно, только дятел стучал в барабан да ветер дул в дудук. Я смотрел в экран телевизора.
Крик ястреба, считавшего цыплят, считавшего, что здесь все его: и это небо, и остальная дичь, рука, которая его кормила, с которой он как с Байконура стартовал, как на орбиту, да и владелец той руки, он тоже был его. Пусть даже это не рука была, а ветка, а хозяин – дерево. Он быстро ушел в верховье