подумала, а потом спросила у Христофора Бонифатьевича:
– Скажите, вы знали о существовании тайника в письменном столе вашего друга?
И увидев его удивленное выражение лица, сразу же поняла: нет, он ничего не знал.
– Я мог бы предполагать, что у Саши было что-то в этом роде, – пробормотал адмирал и тут же заинтересованно поднял голову: – А что? Вы нашли этот тайник?
Кира сосредоточенно кивнула:
– Вот только, увы, он был уже пуст. Там должны были находиться какие-то бумаги. Вы не знаете, какие именно?
– Понятия не имею. Ведь я же уже говорил вам, хотя мы с Александром и были дружны, но жизнь раскидала нас в разные части света. Он служил Родине непосредственно на территории Советского Союза, а я…
Но тут Христофор Бонифатьевич снова замолчал и продолжил совсем о другом:
– Однако я знаю, каким делом занимался Александр перед своей смертью. Так уж случилось, что мы встретились буквально накануне его смерти. Эти встречи случались у нас так редко, что мы без остановки проговорили несколько часов.
– И о чем говорили?
– Да обо всем! Я рассказывал, что мог, о своей работе. Он делился со мной своими проблемами.
– У вашего друга были проблемы?
– Он сказал, что ездил с проверкой в одну воинскую часть под Мурманском. Назвал поселок и имя командующего частью. И еще он сказал, что в ходе этой, в общем-то, рутинной проверки ему удалось выяснить нечто такое, что может потрясти все наше государство сверху и донизу.
– И что же это было?
– Он не сказал. Объяснил, что еще слишком рано, и к тому же он не уверен до конца, как распорядиться полученной им информацией. Юле, сказал он, обязательно нужна новая шубка. Без шубки она ему жизни не даст. Да и Верочка растет болезненной, девочке нужно круглый год жить в теплом климате. А на все это требуются деньги, сказал он.
И посопев в усы, Христофор Бонифатьевич неожиданно треснул кулаком по столу. Удар получился очень звучный, мощь еще сохранилась в руках у старого адмирала.
– Я уверен, что если Александр что-то и сделал в своей жизни порочащее его доброе имя, то на это его вынудила именно она… Юлия! Жадность этой женщины не знала предела! Она была готова продать душу дьяволу за лишние сто рублей. Ведь сто рублей в ее понимании – это деньги, которые можно всегда истратить. А душа… Душа – это вещь, не имеющая твердой рыночной цены, а потому совершенно бессмысленная. Если найдется покупатель на такой неликвид, надо срочно его сбывать, пусть даже и по бросовой цене.
– Просто не верится, что Слава прожил с такой ужасной женщиной целый год, – вырвалось у Киры.
– Слава? – неожиданно вмешалась в беседу молчавшая до этого Фаина Наумовна. – Ну, что касается Славы, то тут я хорошо подкована. Наши с Юлей квартиры находятся вплотную, стена к стене. И я вам скажу совершенно точно: Юлия Аюповна была к мальчику очень добра. Кормила его как на убой. И всегда в ссорах молодых вставала на сторону зятя. Юле нравилась сама мысль, что в доме есть мужчина. Она нам так и говорила – какой-никакой,