ж вам надобно?
– Да невест ищем.
– У меня есть дочери, – говорит баба-яга, бросилась в высокие терема и вывела сорок одну де́вицу.
Тут они сосватались, начали пить, гулять, свадьбы справлять. Вечером пошёл Заморышек на своего коня посмотреть. Увидел его добрый конь и промолвил человеческим голосом:
– Смотри, хозяин! Как ляжете вы спать с молодыми женами, нарядите их в свои платья, а на себя наденьте женины; не то все пропадём!
Заморышек сказал это братьям; нарядили они молодых жён в свои платья, а сами оделись в жёнины и легли спать. Все заснули, только Заморышек глаз не смыкает. В самую полночь закричала баба-яга зычным голосом:
– Эй вы, слуги мои верные! Рубите незваным гостям буйны головы.
Прибежали слуги верные и отрубили буйны головы дочерям бабы-яги. Заморышек разбудил своих братьев и рассказал всё, что было; взяли они отрубленные головы, воткнули на железные спицы кругом стены́, потом оседлали коней и поехали наскоро.
Поутру встала баба-яга, глянула в окошечко – кругом стены́ торчат на спицах дочерние головы; страшно она озлобилась, приказала подать свой огненный щит, поскакала в погоню и начала палить щитом на все четыре стороны. Куда мо́лодцам спрятаться? Впереди сине море, позади баба-яга – и жжёт и палит! Помирать бы всем, да Заморышек догадлив был: не забыл он захватить у бабы-яги платочек, махнул тем платочком перед собою – и вдруг перекинулся мост через всё сине море; переехали добрые мо́лодцы на другую сторону. Заморышек махнул платочком в иную сторону – мост исчез, баба-яга воротилась назад, а братья домой поехали.
Баба яга и Жихарь
Жил кот, воробей да жихарько третей. Кот да воробей пошли дрова рубить и говорят жихарьку:
– Домовничай да смотри: ежели придёт яга-баба да станет считать ложки, ты ничего не говори, молчи!
– Ладно, – ответил жихарь.
Кот да воробей ушли, а жихарь сел на печь за трубу. Вдруг является яга-баба, берёт ложки и считат:
– Это – котова ложка, это – воробьёва ложка, третья – жихарькова.
Жихарь не мог стерпеть, закричал:
– Не тронь, яга-баба, мою ложку.
Яга-баба схватила жихаря, села в ступу, поехала; едет в ступе, пестом понужат, а помелом следы заметат. Жихарь заревел:
– Кот, беги! Воробей, лети!
Те услышали, прибежали. Кот начал царапать ягу-бабу, а воробей клевать; отняли жихаря.
На другой день стали опять собираться в лес дрова рубить, заказывают жихарю:
– Смотри, ежели будет яга-баба, ничего не говори; мы теперь далеко уйдём.
Жихарь только сел за трубу на печь, яга-баба опять явилась, начала считать ложки:
– Это – котова ложка, это – воробьёва ложка, это – жихарькова.
Жихарько не мог утерпеть, заревел:
– Не тронь, яга-баба, мою ложку.
Яга-баба схватила жихаря, потащила, а жихарь ревёт:
– Кот, беги! Воробей, лети!
Те услышали, прибежали; кот царапать, воробей клевать ягу-бабу! Отняли жихаря, ушли домой.
На