прочите вашего младшего сына на место ординарца Ингольва? – переварив его слова, уточнила я.
Утер молча кивнул.
– Вы хотите, чтобы я уговорила мужа?
Он снова кивнул, и от него повеяло нежным-нежным благоуханием весеннего сада. Так пахнет надежда – едва уловимый аромат распускающихся почек.
– Разумеется, я поговорю с мужем! – заверила я…
Слава Тюру, покровителю справедливости, муж не стал упрямиться, и осчастливленный ординарец вскоре убыл в родной поселок…
Следующие дни в доме царили лад и взаимопонимание. Свекор затеял генеральную уборку, поэтому слуги прилежно трудились, а Ингольв старался появляться как можно реже.
Я же с самого утра сбегала в «Уртехюс» и обреталась в этом личном убежище до самого вечера. Множество посетителей не давали скучать, заставляя крутиться между лабораторией и приемной как белка в колесе.
Пожалуй, среди многочисленных гостей мне особо запомнились повторный визит госпожи Ундисы и некая дама, посетившая меня с весьма своеобразной просьбой.
Впрочем, обо всем по порядку…
Я возилась с помадой, которая никак не желала принимать задуманный оттенок, когда на пороге появилась расфуфыренная особа, в которой мне почудилось что-то смутно знакомое.
Внешне она напоминала безе: вспушенные и высоко поднятые белесые волосы походили на взбитые белки, кружевное платье пенилось вокруг аппетитной пышной фигурки. Гостью окутывал аромат ванили, молока с медом и булочек с корицей, но сквозь эту благоуханную вуаль пробивалась противная нота подгнившего картофеля.
– Мне нужно, чтобы мужчина потерял голову! И чтобы он был неутомим! – громко заявила она прямо с порога, даже не поздоровавшись.
У нее был хорошо поставленный голос, но вот смысл сказанного и поведение… Несомненно, в ее знании правил приличия зиял большущий пробел.
– Здравствуйте! – Чужая невежливость мою не оправдывает! – Прошу прощения за нескромный вопрос, но вы замужем?
Я выразительно взглянула на ее руку, отягощенную тремя массивными кольцами. Обручального среди них не наблюдалось.
– А какое это имеет значение?! – презрительно вздернув подбородок, спросила она. – У вас есть товар, я хочу его купить. Вот и продавайте!
– Значит, нет…
Каюсь, эта вульгарная особа мне попросту не понравилась. Быть может, у аромага не должно быть симпатий и антипатий, но…
Я сладко-сладко улыбнулась.
– Боюсь, в таком случае я не смогу вам помочь… барышня. – Я намеренно выделила последнее слово. Для незамужней девушки просить подобное средство – моветон! – Для этого потребуется согласие вашего… хм, возлюбленного и предписание врача.
Откровенно говоря, закон не столь строг к подобным зельям, как я пыталась представить. Письменные заявления и кавалера, и дамы требуются лишь для опасных средств вроде шпанских мушек (которыми я, кстати сказать, не торгую). Однако это был удачный предлог для отказа.
Она еще некоторое время тщетно меня уговаривала, все повышая