надо было встать руками на луки, чего мне вовсе делать не хотелось, поскольку я считал, что они у меня слишком слабые. Проехав круг стоя, я начал потихоньку сгибать колени и ещё на некоторое время застыл в глуповатом положении, когда смог ухватиться за луки седла, начал переставлять обе ноги с лук на ленчик, чтобы они были вместе и оттолкнулся. Локти дрожали и грозили не выдержать, ноги неумолимо тянуло вперёд, от напряжения на руках повздувались все вены, а со спины лил упругим потоком пот. Кажется я не закончил круг, но решил, что больше не выдержу, я начал потихоньку сгибать ноги в коленях и… меня тут же снесло вниз. Я упал вниз лицом на локти и сильно их ободрал. Затмение продолжало наматывать круги, а юный ска-аннец ринулся ко мне.
– Шурик! Шурик! Ты жив?! Ты жив… – тараторил он, поднимая меня с земли.
Я же был не столько ранен, сколько напуган, в частности, той круговертью, что проносилась у меня перед глазами при падении. К нам подошёл Хизро, ведя фыркающую Затмение.
– Ну что ж ты так нас пугаешь-то, Шура? – мягко сказал он, поправляя мне воротник.
Я ненавязчиво забрал у него эту часть моё рубашки:
– Всё в порядке. Трава смягчила падение, – ноги у меня сильно дрожали, видимо, ещё не веря, что под ними твёрдая почва, которая никуда не ускользнёт.
Умывшись и переодевшись я зашёл к Меркуле, добровольно вызвавшейся нянчиться с Антаресом, изредка перепоручающей это Нике или другой цыганке.
– Вижу, старику ещё не удалось тебя убить, – усмехнулась Госпожа Шрам, вышивавшая какой-то замысловатый узор красными и серебряными на чёрной коже.
– Это да, но он только начал, по-моему.
Цыганка фыркнула.
В таборе был переполох: все готовились к новому переезду, на этот раз, без долгих стоянок, возможно даже с ночными переездами. Охотники во всю делали запасы, изредка мимо нас проезжали торговые обозы, которые сначала атаковали Сероглазые со своим обаянием, танцами и музыкой, а потом и Голубоглазые(но они лишь в том случае, если Сероглазых погонят прочь). Я старался лишний раз не светить своей, сикось-накось замаскированной, эльфийской миной. Поэтому стоило показаться обозу – я тут же прятался в фургончике. Удивительно, что даже Изнар и его головорезы удержались от едких комментариев по этому поводу, рассудив, что, покрываемый ими эльф, может принести много хлопот. Тем не менее я старался быть им как можно полезнее. Хизро, как один из немногих, кому не лень возиться с новичком, обучил меня чинить и чистить ружья, колёса, как ухаживать за лошадьми и мастерить капканы.
К моменту, когда мы двинулись в путь, я уже чувствовал себя вполне самостоятельным и независимым существом и, конечно, полноценным членом табора. Я очень удивился, когда со мной заговорил Изнар, при чём в достаточно дружелюбной манере, во всяком случае, без пренебрежения и уж тем более ненависти. Он научил меня резьбе по кости галлеры*, хотя этот безусловно драгоценный материал брал в руки только сам, мне же поручил тренироваться на волчьих и медвежьих костях, что, впрочем, было справедливо, я бы и сам не рискнул коснуться ножом этого