ем. Власть нейтралитета, когда и добро, и зло становятся игрушками для тех, кто использует их не давая свободы ни свету, ни тьме. В прочем Альвенил, ослабленный после войны, остановил свои непобедимые, но потрёпанные армии. Он занялся интригами, дёрганьем за ниточки, но в целом особо ходу истории не мешал, если конечно, история шла в нужном ему направлении. Потому мелкие региональные злодеи могли спокойно заниматься всякими злодействами – вроде войн друг с другом за клочок земли или золотую корону какого ни-будь Ваготала, как правило состоявшую из отличной, окрашенной меди. Их союзники, как правило без какого либо участия Альвенила, сами решали проблемы после достижения своих целей, избавляясь от лидеров вроде Чёрного Магера, или нового, молодого, очень перспективного тирана – Олланда Кровавого.
. . .
Дрожащими руками Волгн налил в бокал какую то мутно зелёную жидкость. Выпил залпом, эффект наступил тут же: руки перестали предательски дрожать, страх отступил.
Волгну было около тридцати, но выглядел он где-то на сорок. Внешность у него была обычная для Ваготальца: Густые, чёрные брови и волосы, в которые предательски пробрались, пусть ещё немногочисленные, седые волосы. Прямые черты лица, кривой нос, квадратная челюсть. Все это было в многочисленных шрамах: старых и свежих, глубоких и лёгких, от самого разного оружия, из самых разных битв. Волгну оставалось жить несколько месяцев, и он этого не знал.
-Значит либо Олланд умрет, либо мы – медленно произнес Волгн.
–Не мы, а ты – поправил Волгна Расчленитель. – Тебе очень повезло что я оказался тут проездом. Расскажи поподробнее об этом фрукте. Я так понял, Олланд это вроде местного Чёрного Магера? – Расчленитель развалился на кресле. Ему на вид было шестнадцать-семнадцать: маньяк навсегда остался в этом возрасте после очень жестокой и болезненной метаморфозы. На фоне белой кожи и не менее белоснежных бровей, ресниц, волос, немного пугающе смотрелись ярко красные зрачки его глаз. Стройный, быстрый, наглый, он страдал из за того что уже давно не встречал достойных врагов. Жить ему оставалось недели полторы, но он даже не догадывался об этом.
–Ну я вроде все уже рассказал. Олланду девятнадцать… Умён, горяч, импульсивен, жесток. В бою практически не победим. Вырос и прожил почти всю жизнь на войне. Иногда очень опасных врагов Олланда находят, даже не знаю какое слово подобрать, мёртвыми в очень странных состояниях. Как будто все в одно мгновенье умерли, от удара молнии. Ну в основном, это наёмные убийцы, маги всякие, герои. Однажды он попал в ловушку, окружили его десятков пять латников. Пять десятков обгоревших трупов. Олланд лжёт, мол, понятия не имеет отчего они умерли (Волг грустно вздохнул, и поднял глаза к небу когда это говорил). Нет, он то знает что с ними было, он прекрасно это знает. И знает об этом только он. Это был не первый подобный случай. Просто о них мертвые рассказать не могут. Свидетелей не оставляет.
– Конечно же замечательно, что теперь это чудо стало королём (тут Расчленитель, как и обычно, начал подражать в манере речи Альвенилу. Подражание вышло неудачным, но он старался). И я безумно рад как за него, так и за всех его подданных включая тебя. Но одного я понять не могу: на хрена тебе его свергать?
– Он безумен. Я помог ему захватить трон и это было величайшей ошибкой моей жизни. Власть окончательно испортила его. Уничтожив огнём и мечом всех осмелившихся ему сопротивляться, он решил пойти войной на Антиваготальский альянс, нарушить хрупкое перемирие, разгромить и захватить его. А после завоевать и поработить Восток. Он одержим кровью и мечтой о завоевании всего мира! Если его не остановить, то мир утонет в крови. Феодалы сделавшие ему вызов – предательски убиты. Народ перепуган, бюрократия уничтожена. Я обязан остановить его!
Расчленитель терпеливо выслушал весь этот словесный понос. И уже собирался сказать что-то умное, вроде «а чем ты то лучше», когда за окном зажглись огни. Это был сигнал: восстание началось.
Глава 1.
Тринадцатый
О наслажденье – скользить по краю.
Замрите, ангелы, смотрите – я играю.
Разбор грехов моих оставьте до поры.
Вы оцените красоту игры.
Из фильма Марка Захарова «12 Стульев».
Это случилось в тот-же день, когда Олланд был свергнут. В далёких северных землях, во Враложской тайге, в небольшой приграничный городок, через открывшиеся утром ворота, вошли они.
Их было двое. Несколько секунд они принюхивались к городу, пытаясь понять с кем и чем здесь повезёт столкнуться.
Один из них был человеком со смазливой внешностью. На его тонких устах играла лёгкая, едва уловимая улыбка, а его глаза… Его глаза буквально изучали какое-то безумное веселье. В этих глазах было всё: безрассудный риск, вышедший за все границы адекватности азарт и опьяняющий, ничем не сдерживаемый безумный смех.
А вот второй был лисом. И это был, вне всяких сомнений, самый великолепный лис из всех лисов, которых когда либо видел мир.
На человеке