вас есть кто-нибудь, с кем вы можете поговорить?
– У меня есть мама, – ответила я. – И сестра. И друзья.
– Нет, я имею в виду… профессионала.
– Психотерапевта?
– Да. Они могут быть очень полезны.
Я опустила взгляд и покачала головой.
– Мне так не кажется. Но я дам вам знать, если передумаю. А пока я просто пойду домой смотреть «Золотых девочек» и галлонами есть мороженое.
Она рассмеялась, но я не шутила. Думаю, она это понимала.
Глава 7. Мелани. Нью-Йорк, 1986
– Это замечательно, – ответил доктор Филдинг. – Мне не терпится прочитать вашу работу.
– И я хочу поскорее закончить ее. Кто знает, что из этого может получиться?
Он нажал кнопку вызова лифта.
– Кстати, как продвигается работа? Будете ли вы готовы вовремя представить ее?
– Думаю, да, – ответила я. – Я почти на полпути к черновой версии.
– Отлично. – Двери лифта открылись, и доктор Филдинг вошел внутрь. – Обсудим это на следующей неделе.
Как только он ушел, я поспешила обратно в лабораторию, чтобы собрать вещи, потому что меньше чем через час у меня был сеанс с доктором Робинсоном. Я ходила к нему уже шесть недель и не могла отрицать, что ждала наших еженедельных сеансов с таким нетерпением, какого никогда раньше не чувствовала. Часто, работая в лаборатории, я прокручивала в памяти наши предыдущие разговоры и думала о том, что еще хочу с ним обсудить, например открытия, которые я сделала в ходе своих экспериментов, или необычные происшествия с пилотами незадолго до их исчезновения. Все это было ему очень интересно.
Мне нравилось говорить и о личном: о вкусной еде, которую я приготовила, о хорошей книге, которую я прочитала, и, конечно, о моих отношениях с мамой. Я была центром внимания, и это опьяняло, ведь меня слушали. Я невольно задумалась: так ли это бывает, когда встречаешь свою идеальную пару? Что бы я ни говорила – даже если что-то банальное, – он слушал и расспрашивал с явным интересом и казался чрезвычайно увлеченным. Часы, проведенные с доктором Робинсоном, стали самыми волнующими часами всей моей взрослой жизни.
Собрав вещи, я пошла в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок и накраситься. Косметику – пудру, тушь и блеск для губ – я купила сегодня утром в «Волгринс». Это было странно, потому что я никогда не красилась.
Однако, накрасившись, я посмотрела на себя в зеркало, и то, что я увидела, мне совсем не понравилось. Ощутив, как подкатила волна тошноты, я схватила салфетку и быстро вытерла ею лицо. Затем запихнула косметику обратно в сумку и поспешила к двери.
– Мне хотелось бы обсудить кое-что, что только что произошло, – сказала я доктору Робинсону, сев на диван в его кабинете. Он сидел напротив меня в большом кресле, сложив руки и с блокнотом на коленях.
Это было смелая и дерзкая просьба. Всю дорогу в метро я размышляла, стоит ли вообще поднимать эту тему, и придумала несколько разных способов рассказать об этом. Я спорила с самой собой, надо ли заводить