ее высокую грудь, а находился несколько ниже, не скрывая от любопытного взгляда ничего.
Черноволосый оскалился довольно, словно волк, и крикнул кому-то снаружи:
– Повезло, парни. Мы взяли большой куш. Тут какой-то облезлый надушенный козел, но с ним такая птичка, которой не постесняются и в королевском замке. Хороша, чертовка!
Снаружи захохотали на разные голоса.
– Да как вы смеете… – начал герцог, но острие меча снова приподнялось вверх, а черноволосый перестал улыбаться.
Его лицо сразу стало жестким и недобрым. Обозначились острые скулы, и стал виден старый шрам под челюстью.
– Смею, чучело! – рыкнул он. – Еще как смею! А сейчас вытаскивай сюда свою жирную задницу, и без глупостей, а то живо кишки выпущу. – И закончил еще мрачнее: – Вылезай, посмотрим, что ты за гусь. И стоит ли тебя ощипывать. Или можно сразу насадить на вертел.
Оливия, пока герцог выбирался из кареты на дрожащих студнем ногах, успела кое-как поправить платье и даже накинуть обратно фату.
И затаилась как мышь, надеясь, что о ней забудут. Хотя какое там… Это же наверняка разбойники, про которых так много рассказывали купцы.
В окрестностях замка де Соль лихие люди не шалили – все-таки батюшка, несмотря на возраст, не забыл, с какой стороны держаться за меч, да и слуги у них были не слабыми мужчинами, а вот дальше, в глуши баронских земель, кто только не промышлял…
Торговцы говаривали, что иногда у них отбирали все, включая сапоги, а иногда разбойники брали только часть товара. Некоторых несговорчивых не только грабили, но и лишали жизни. Разбойники они разбойники и есть – ни чести, ни стыда, ни совести. Висельники и каторжники. Беглые крестьяне и разорившееся рыцари, мародеры и дезертиры.
В королевский замок жалобы отправляли на такое лихоимство все время, но король не спешил повторно отправлять сюда войска. Земли тут большей частью безлюдные, а разбойники знают лес куда лучше королевских рыцарей. Спрячутся в чащобе или, того хуже, ударят с тыла – тогда позора не оберешься.
Вот и ездили торговые обозы через эти земли на свой страх и риск. Три проедут, четвертый перехватят.
И если до этого Оливии было страшно, то сейчас стало еще хуже. Она не раз и не два слышала истории о том, что проделывают с девицами, попавшими к таким лихим парням. И теперь даже мерзкий герцог казался куда меньшим злом.
От страха затряслись колени, а в животе стало холодно.
– А ты чего сидишь? Иди сюда! Вот ты тряпок на себя намотала! – бандит вновь сунулся внутрь кареты и, ухватив Оливию за руку, легко выволок наружу.
4.
Силища у него была такая, что она даже ойкнуть не успела, как оказалась на земле, возле кареты.
– Да не дрожи ты как крольчиха! Мы пока только посмотрим, что у нас за выигрыш!
– Ну-ка, Ройс, кого ты там нашел? – второй голос, раздавшийся сбоку, был мягче первого, и Оливия сквозь фату сумела разглядеть еще одного разбойника, такого же высокого и широкоплечего. Только этот был сероглазым, с каштановыми вьющимися