что возвращаться ему некуда.(49)
Скрипит пером старик, устремив взгляд в тёмные дали своего прошлого. Всплывают бесчисленные скандалы и авантюры. Мерцают звёздочки далёких любовных привязанностей: "Я наслаждаюсь обществом возлюбленных из моего прошлого. Они дарили мне свою любовь, они дарили мне вдохновение. С ними я разделял восхитительную радость бытия. Мы утоляли наше любопытство. В своих мыслях я возвращаюсь в нашу общую весёлую молодость. Я возвращаю в памяти нежные прелести каждой моей возлюбленной. До моей последней минуты они останутся такими же обольстительными, как в те далёкие, сладкие минуты наших свиданий. Я не в силах взять их с собой в вечность,…"
Блистательный авантюрист, мудрый собеседник, неутомимый любовник был обречён окончить свои дни одиноким философом затерянного замка в Богемии. Последних лет меланхолия неизлечимого романтика Казановы сменится острым, как кинжал, сарказмом разочарованного старика. Можно не сомневаться, дорогой читатель, как всё в жизни, это было также предопределено провидением.
В библиотеку, шаркая, вошла экономка и сообщила, что посыльный привёз послание. Старик открыл надушенный конверт. Его знакомая "каббалистка" Ева Франк прислала свои извинения. Она не приедет в замок к обеду, её задержали неотложные дела. Старик равнодушно прочитал послание. Для него его давняя подружка теперь также принадлежала времени, которое уходило в прошлое. Он встретил её, тогда пятнадцатилетнюю прелестницу, в Германии в конце 1760-х годов, когда колесил по Европе, будучи изгнанным из Парижа личным приказом Людовика XV из-за его аферы с маркизой д’Юрфе.(50)
Ещё тогда он разглядел в ней, дочери какого-то отправленного в тюрьму скандального еврейского шарлатана, талант замечательной любовницы. Последние десять лет она часто останавливалась в замке, чтобы мило провести время со старым знакомым. Казанова искреннее восхищался этой пышногрудой сорокалетней прелестницей. Её остроумие, фривольные истории и неприкрытый цинизм делали её ещё привлекательней в его глазах.
Как настоящий философ, Казанова умел увидеть в одном и том же создании и ангела, и грешника. У него вызывало только смех, что ангел в Еве был изрядно потасканным, а греховное начало Евы бурно цвело. Но в последние годы прелестница соглашалась только разделить с ним трапезу.
С сегодняшнего печального утра он больше ничего не ждал от жизни. Даже его траур по ушедшей в прошлое Венеции длился всего несколько часов: "Когда мы молоды, нам кажется, что весь наш жизненный путь будет обязательно усыпан душистыми розовыми лепестками. А острые шипы достанутся кому угодно, только не нам. Но это не так. Хотя мне не стоит жаловаться. В комнате у меня тепло, меня окружают любимые книги. Они как старые друзья, ничего не требуют и всегда готовы дать ровно столько, сколько у них просишь" – утешает себя старик.
Старый ловелас становился предметом уходящего века. Он чувствовал, что уже не рождает страсть у женщин, но не ощущал грусти по этому поводу. В его жизни происходили и более