общаге еще была относительная тишина. Играли и в другие дни, если преферансный зуд становился нестерпимым, правда, это было, скорее, исключение. Но иногда, когда обстановка позволяла, слет четверки преферансистов происходил у кого-то на квартире из числа ребят, живших в городе. Этот вариант был для студентов, конечно, предпочтительней. По квартире не шлялись дежурные преподаватели, деканат и общажный студсовет и не заглядывали им в карты. Можно было перекусить чем-нибудь домашним и запить свежим чаем или кофе. Можно было даже разговаривать своим голосом, а не хриплым шепотом. Время от времени Андрей Мирнов проводил свои ночи на одной из таких квартир. Германсон преферанс хоть и уважал, но за пределами общаги, кажется, не выступал. И вот в одну из ночных посиделок пулю расписывали в квартире студента нашего института по фамилии Борисов, и Андрею Мирнову повезло ощипать хлебосольного хозяина квартиры рублей на 50. Приличные, надо сказать, деньги в то время. У нас вахтерши в общаге получали по 60 рублей в месяц, да и не только вахтерши. Но, с другой стороны, если ты проигрываешь такие деньги, значит, они у тебя есть. Как бы то ни было, Андрюха за вечер разбогател на полста рублей и в гармонии с собой и всем белым светом вернулся в общагу. Остальные преферансисты тоже разбежались, только бедолаге хозяину пойти было некуда. И не на что. От этого, или по какой другой причине ему стало грустно, и он решил поделиться своим горем с папой. А папа у нас был не просто папа, а партийный чиновник областного уровня. И даже был знаком с ректором института. Утерев горькие слезы сынули, папа снимает трубку телефона и звонит ректору. Мол, распустил ты брат-ректор своих студентов до крайности. И живут они у тебя не на стипендию, а на нетрудовые доходы, полученные в азартных играх. Того и гляди скоро против советской власти пойдут. Запиши фамилию – Мирнов. Ректор встрепенулся и приказал по фамилии Мирнов подобрать факультет, в котором он обретается. Быстро вычислили, что преступник учится на ПТЭФ. Декан нашего факультета тоже встрепенулся, прилетел к ректору, и стали они думать, как Андрея извести. Вряд ли долго думали, потому что ежу понятно, что от студента проще всего избавиться, завалив его на сессии. Только вот от сессии остался один небольшой кусочек в виде последнего экзамена. У Мирнова это была инженерная графика.
– Инженерная графика? – уточнил ректор. – Прелестно! Вызовите ко мне Коновалова.
И сидят с деканом, радостно потирают руки. Теперь пару слов про Коновалова. Еще недавно этот самый Коновалов был доцентом кафедры конструирования и графики, парторгом той же кафедры и в целом был преуспевающим и перспективным членом профессорско-преподавательского состава института. Говорили, что и докторская диссертация у него уже лежит в столе, ждет сигнала. И тут все в одночасье переворачивается. Попадает Коновалов в вытрезвитель – было тогда такое учреждение для подобранных на улицах города пьяных граждан. Милиция подбирала и свозила туда. Там пьяницу принимала такая же милиция и размещала