жизни, которые его родительница не просто не знала, она даже не могла представить их существования. Хотя вот тут он ошибался. Леди Стюрт знала всё и вся, правда наиболее дикое для своей головы просто игнорировала. Иначе бы она вряд ли сохранила хоть и мелочное, но трезвое сознание.
– Вероятно… ты права. Но до момента, когда произойдёт моё прозрение ещё нужно дожить, а таких как мы, ты же сама знаешь, опасности ждут везде. – Он взял фужер и залпом выпил его красное содержимое. Затем налил себе ещё один, под неодобрительный взгляд матери.
Её лицо вдруг стало добрым, и она сказала:
– Благодаря прадеду нам нечего бояться. Система работает исправно, а следом за мной – ты, будешь гарантом для безбедной жизни пары тысяч человек. И уже они будут из кожи вон лезть для сохранения твоей жизни как можно дольше.
Джереми покачал головой и улыбнулся. Вино ударило в голову и ему захотелось говорить. Тем более сегодня была их последняя встреча и как бы он не презирал мать, та была ему единственным родственником.
– Вот что я тебе скажу: до прадеда думали так же и расслабились. Мир не стоит на месте и нужно меняться вместе с ним, а такие как мы всеми силами стремимся сохранить старое, ведь там тепло, сухо и спокойно. И опора на то, что мир нужно строить под себя, а не себя под мир, всегда проигрывает, хоть и лидирует на малых отрезках.
Леди Стюрт не на шутку удивилась и была обрадовала словам сына. Внутри зародилась надежда, что становление «металлического» Джереми случиться ещё на её веку. Скрыть она этого не смогла и ещё большее отвращение к матери накрыло Джереми.
– Интересные мысли, – выдавила сквозь плохо скрытую улыбку леди Стюрт.
– Крайне интересные. Вот только они двояки. Их можно использовать и в личных целях, и в целях цивилизационных.
На лице леди Стюрт проступила гримаса скептического отношения к его словам. Она сделала добрый глоток из своего фужера и сказала:
– Та форма устройства цивилизации что существует уже больше пяти тысяч лет, является идеальной для человечества, и никто ещё ничего лучше не предложил. И думаю, не предложит, никогда.
Джереми усмехнулся.
– Размышления так себе. За эти пять тысяч лет все так сильно изменилось, что твои слова – ложь.
– Объяснись, – с интересом сказала леди Стюрт.
– Хм, было семь союзов – стало восемь, при том, что восьмой закрытый и… агрессивный. Уровень жизни не у приближенных к золотому горшку упал в десятки раз. Прогресс почти остановился, рост населения отсутствует, а вот те – у золотого горшка, то есть «мы» и нам подобные, интенсивно вымирают. И так почти до бесконечности. Если трезво взглянуть на вещи – мы переживаем доктринальный кризис нашей эпохи, которая идёт уже шестое тысячелетие, и накопила такую массу противоречий, что вряд ли выдержит их вес, даже в условиях нынешней связанности и жёстких условий контроля.
– Что за вздор!? – воскликнула леди Стюрт с неприкрытой скептической улыбкой.
– Не вздор, – серьёзно сказал Джереми. – Факты говорят