Мама говорила, этот чай только для особых случаев. Я же показывала тебе, как заваривать листовой чай».)
Больше всего на свете ему хотелось, вместо того, чтобы страдать от хруста в суставах и ухудшающегося зрения, он начал терять слух. В его семье, где каждая из дочерей любила говорить на тысячу децибел громче обычного человека, это было бы особенно полезно.
– Что ты читаешь, дорогая? – спросил Мукеш у Прии, в то время как Рохини металась по дому, обыскивая его сверху донизу, словно ищейка, выискивая, на что бы еще пожаловаться. В гостиной же стояла гробовая тишина.
– «Маленькие женщины», деда, – ответила внучка, не отрывая глаз от страницы. – Это одна из книг, которые порекомендовала бабуля. Она сказала, что читала ее маленькой девочкой. Папа купил мне ее на прошлой неделе.
– Я о такой не слышал, – честно признался Мукеш, но взял книгу себе на заметку – теперь, когда у него есть читательский билет, он может и должен обращать внимание на такие вещи…
– Это очень известная книга, деда. Все ее знают, – сказала девочка, по-прежнему не поднимая глаз, но брови насмешливо изогнулись.
– О чем она? – спросил Мукеш, немного нервничая и помня слова, сказанные ею на днях: «Ты не читаешь книг, деда… Тебя это вообще не интересует!»
– Не мешай, деда, я пытаюсь читать. Я расскажу тебе в другой раз, – осадила его Прия, и Мукеш сделал, как было велено. Наина немного походила на нее, когда читала – может быть, когда-то и он их поймет.
Он помнил вечера, когда дети ложились спать и он читал газету рядом с Наиной, которая с бешеной скоростью перелистывала страницы книги. Он поглядывал на нее, пытался вовлечь в разговор, дожидаясь, когда она поймет, что он за ней наблюдает.
– Мукеш, что ты делаешь? Ты же видишь, я читаю, – отчитывала она его, но при этом улыбалась.
– Я просто хотел зачитать тебе кое-что из газеты. Это очень интересно.
– Мукеш, я как раз добралась до самого интересного места. Ш-ш-ш, – говорила она.
Жена всегда добиралась до интересного места. Поначалу Мукеш думал, что в книгах интересные места встречаются каждые две-три страницы, а потом начал задаваться вопросом, не было ли это просто отговоркой.
Он наблюдал за ней, облаченной в бело-голубую ночную рубашку, с аккуратно сидящими на носу очками в толстой оправе и гладко зачесанными назад черными волосами, стянутыми сзади в маленький пучок. Она предстала перед ним двадцатилетней, тридцатилетней, сорокалетней, пятидесятилетней, шестидесятилетней, семидесятилетней. На том же самом месте, произнося те же слова, получая тот же самый ответ – ритуал их жизни. На мгновение он почувствовал себя Генри из «Жены путешественника во времени», переносящимся сквозь десятилетия, чтобы навестить Наину на всех этапах ее жизни.
В те времена он никогда не задумывался, куда она уносилась, углубляясь в чтение. Ему просто нравилось видеть сосредоточенность на ее лице. Иногда она улыбалась только уголком рта, а иногда запрокидывала голову,