ребенка. Ты не должна больше использовать его».
Если Безмолвные Братья собирались лишить ее «могущества» – а она охотно позволила бы им это, – пока они ничем не выдавали своих намерений. Она чувствовала, что они изучают ее, изучают ее способности своими методами, которых она не понимала.
Ей оставалось утешать себя только мыслями о Джессе. О Джессе, которого Люси наверняка вернула к жизни с помощью Малкольма. Сейчас они должны быть уже в Корнуолле, думала она. Как он себя чувствует, спрашивала она себя. Может быть, возвращение из царства теней, в котором он провел столько лет, оказалось для него невыносимым потрясением? Как ей хотелось бы находиться рядом с ним в этот момент, держать его за руку, помочь ему, как он помогал ей столько раз в страшные минуты ее жизни.
Разумеется, Грейс понимала, что существует вероятность неудачи. Некромантия была очень ненадежным делом. Но его смерть была несправедливой, это было ужасное преступление, причиной которого явилась чудовищная ложь. Она была уверена: если кто-то и имеет право на второй шанс, так это Джесс.
Кроме того, он любил Грейс, словно родную сестру, любил ее и волновался за нее, в то время как всем остальным людям она была безразлична; возможно, размышляла она, никто никогда больше не будет любить ее так, как он. Может быть, нефилимы приговорят ее к смерти за то, что она обладает демоническими силами. Может быть, ей суждено всю оставшуюся жизнь томиться за решеткой в Безмолвном городе. Но когда Грейс разрешала себе надеяться на жизнь и свободу, она не видела для себя иного будущего в этом мире, кроме будущего рядом с Джессом – живым.
Конечно, был еще Кристофер Лайтвуд. Нет, он ее не любил, естественно, – они были едва знакомы. Но ей показалось, что он искренне интересуется ею, ее мыслями, ее мнением, ее чувствами. Если бы ее жизнь сложилась иначе, они могли бы стать друзьями. У нее никогда не было друга. Только Джеймс, который теперь ненавидит ее за то, что она с ним сделала; он знал все. И Люси, которая скоро возненавидит ее по той же причине. Нет, говорила себе Грейс, не стоит себя обманывать и воображать, что Кристофер будет относиться к ней по-другому. Он был другом Джеймса, любил его. И как верный друг того, кому она причинила боль, он станет ее презирать… и будет прав…
Ее отвлек характерный скрежет железной двери. Она быстро села на своем узком матраце, пригладила волосы. Грейс знала, что Безмолвным Братьям безразлично, как она выглядит, но привычка была сильнее.
С порога на нее смотрела серая фигура.
«Грейс, – заговорил Захария. – Боюсь, что последний допрос оказался слишком тяжелым для вас».
Да, так и было; Грейс едва не лишилась чувств, описывая ту ночь, когда мать отвела ее в чащу леса, вспоминая голос Велиала, звучавший из теней. Но Грейс не нравилось, когда посторонние догадывались о ее чувствах. Она спросила:
– Сколько осталось времени? До того дня, как мне вынесут приговор?
«Вы так сильно желаете, чтобы вас подвергли наказанию?»
– Нет, –