стать зонтик, без которого приличная дама не могла выйти на улицу, к тому же этот предмет гардероба выполнял заодно и функцию оружия. Она захихикала и еще подумала тогда: как же хорошо посмеяться.
Наверное, самым удивительным было поведение Мэтью: он сдержал свое обещание и не выпил ни капли спиртного. Он даже терпел неодобрительные взгляды официантов, предлагавших вино к обеду. Вспоминая отца, Корделия думала, что Мэтью станет плохо без выпивки, но ничего подобного не случилось: у него был ясный взгляд, его переполняла энергия, и он таскал ее по центру Парижа, по всем достопримечательностям, музеям, памятникам, садам. В общем, они вели себя как взрослые светские люди, в чем, естественно, и заключался смысл поездки.
Сейчас она смотрела на Мэтью и думала: «Он выглядит счастливым». Ей казалось, что он искренне счастлив, что он забыл все свои тревоги и горести. И Корделия сказала себе: если эта поездка в Париж не сможет спасти ее, она, по крайней мере, постарается, чтобы Париж излечил его.
Мэтью взял ее под руку, чтобы помочь перейти неровный участок тротуара. Корделия вспомнила женщину из кафе, как она улыбалась им, думая, что улыбается влюбленным. Если бы она знала, что Мэтью ни разу даже не попытался поцеловать Корделию. Он вел себя с исключительным тактом и держался как истинный джентльмен. Один или два раза, когда они желали друг другу доброй ночи в гостиной, ей казалось, что Мэтью как-то странно смотрит на нее, но, возможно, это была лишь игра воображения. Она сама не знала, чего ждет от него, не знала, что думать о… обо всем этом.
– Да, я хорошо провожу время, – сказала Корделия совершенно искренне. Она знала, что сейчас она счастливее, чем была бы в Лондоне, где ей пришлось бы вернуться в материнский дом на Корнуолл-гарденс. Алистер пытался бы проявлять сочувствие, мать была бы шокирована и расстроена, а она сама не смогла бы вынести всего этого, ей захотелось бы умереть.
Корделия поступила правильно. Она послала родным короткую телеграмму из отеля, сообщила, что отправилась в Париж, чтобы заказать гардероб к весне, и что Мэтью сопровождает ее. Мать и брат, скорее всего, сочли бы эту поездку странной, но девушка надеялась, что они не заподозрят истину.
– Мне просто стало интересно, – добавила она, когда они подошли к отелю, массивному зданию с коваными чугунными балконами. Из окон на зимнюю улицу лился золотой свет. – Ты сказал, что я буду блистать в кабаре? В каком кабаре и когда мы туда поедем?
– Вообще-то, сегодня вечером, – сказал Мэтью, открывая дверь и пропуская ее вперед. – Мы вместе совершим путешествие в сердце Ада. Ты не боишься?
– Вовсе нет. Как удачно получилось, я как раз заказала красное платье. Подходящий наряд.
Мэтью рассмеялся, но Корделия несколько встревожилась: путешествие в сердце Ада? Что же такое он имел в виду?
Они не нашли Люси и на следующий день.
Снег растаял, и дороги были свободны. Балий и Ксанф устало тащились между голыми живыми изгородями, из ноздрей у них вырывались облачка