звон разбитого стекла, влетел проводник.
– Все в поряд…
Паренек запнулся, увидев картину маслом: разбитые вдрызг стаканы, мокрые тренер и Танк. На этот раз мне пришлось самому урегулировать вопрос – я сунул проводнику бабки и извинился за таких неспокойных пассажиров. Паренек покивал, сказать ничего не сказал, а мы как раз остановились у вокзала, так что прямо в окно смотрела надпись: Горячий Ключ.
Тренер честно попытался понести свои чемоданы, но скривился от головной боли.
– Боец… ты это… – выдавил он через не хочу. – Поможешь?
– Не вопрос.
Я похватал чемоданы, и мы вывалили на перрон станции Горячего Ключа. Там, заглянув по срочной нужде в здание вокзала, начали ловить бомбилу. Тех, кто специально по такому случаю на вокзале пасся, пассажиров подбирать, как ветром сдуло, стоило им понять, что три здоровых мужика, два из которых с похмела и с угрюмыми рожами, ищут машину.
– Не понял? Бабки никому, что ли, не нужны, – фыркнул Степаныч.
Я уже думал, что придется автобусную остановку искать и до утра там торчать, но увидел проходившего бомбилу, похожего на грузина, который, видать, тоже отлучался по срочной нужде внутрь вокзала.
– Такси, такси! – начал зазывать он выходящих с поезда пассажиров, повесив на шею шнурок с картонкой, на котором фломастерами были нарисованы шашечки.
– Владимир Степаныч, Танк, стойте здесь, а то от вас люди разбегаются.
– Чего ещё, разбегаются… – попытался возразить Степаныч.
– Просто здесь постойте, – я улыбнулся.
Сам подкрался к грузину и неожиданно вырос перед ним.
– Подвезешь, земляк?
– Куда? – заинтересовался водила.
Я сунул ему клочок с бумагой, который у тренера забрал, на нем был написан адрес нашей гостиницы. Водила кивнул, назвал сумму, я согласился не торгуясь, чтобы привалившее счастье не спугнуть. Ну а когда грузин предложил за ним идти, свистнул Степаныча и Танка. Надо было видеть, как у водилы глаза на лоб полезли при виде двух здоровых мужиков, да еще и с мокрыми майками. Но слово не воробей, а грузины – народ гордый и от своих слов не отказываются.
– На тыщу больше, – сообразил водила.
– На пятьсот, – отрезал я.
– Едем! – кивнул таксист. – Меня Гиви зовут.
Он протянул руку.
Мы вышли с вокзала и сели в старенькую «Волгу», которая и довезла нас до назначенного адреса. Благо добрались без приключений. Степаныч и Танк на заднем сиденье даже кемарить начали, но повезло, что дорога неровная попалась. Каждый раз, когда «Волга» заезжала в яму, Степаныча и Танка на заднем сиденье подбрасывало, и они мигом просыпались.
Вскоре Гиви свернул с главной дороги по указателю в пансионат. И минут десять мы ехали в непроглядной тьме, разрезанной тусклым светом фар «Волги». Потом впереди показались ворота пансионата, на ночь запертые. Гиви затормозил.
– Приехали.
Я огляделся, пытаясь сообразить,