следующий день я постучалась в кабинет Эндикотта.
– Входите, Изабель. – Не знаю, как он узнал, что это я. – Вы знали о том, что при французском дворе было принято скрестись, а не стучать?
– Да, знала.
– Подумайте о том, чтобы вернуть традицию.
– Я хотела поблагодарить вас за вчерашнее приглашение на ужин.
– Очень мило с вашей стороны, но это фон Кайзерлинг попросил меня вас пригласить. Наверняка вы пришли не только поэтому. Я вас внимательно слушаю.
Эндикотт не предложил мне сесть, поэтому я осталась стоять.
– Я хотела поговорить с вами о Розе. У вас есть какие-нибудь новости?
– Вы не первая, кто спрашивает. И я отвечу вам так же, как отвечал всем другим. Неразумно обсуждать исчезновение мисс Брюстер до того, как мы узнаем больше. Тем более, что сейчас у меня встреча со студентами. – Эндикотт кивком указал на дверь. – Вы согласны?
– Как скажете. Но происходит что-то странное. Сначала Мадлен Гранжье погибла, теперь вот Роза пропала…
Эндикотт просто кивнул. Не поворачиваясь к нему спиной, словно оказывая почтение, приличествующее монарху, я ушла. За дверью стояли трое студентов. Они пялились в экраны своих телефонов и даже не потрудились отойти в сторону. Протиснувшись мимо, я направилась в библиотеку. Там выяснилось, что мой межбиблиотечный абонемент из Эдинбурга еще не пришел, поэтому я отправилась домой.
В квартире было холодно. Я легла на диван, укрылась двумя шерстяными одеялами и, закинув ноги на подлокотник, погуглила фон Кайзерлинга в Интернете. Можно было бы попробовать договориться о рецензировании его последней книги, если я решусь прочитать все восемьсот страниц. Будет здорово пополнить мой список публикаций.
Я была знакома со многими, но не со всеми статьями фон Кайзерлинга. Он писал о Фальконе в статье «Der Palazzo de Falcone im Paris» для немецкой антологии, которая, судя по всему, была посвящена кабинету диковинок Федерико Фальконе. Роза должна была знать, что фон Кайзерлинг писал о Фальконе. Будь она здесь, можно было бы спросить. С исчезновением Розы моя жизнь в Сент-Стивенсе потускнела, теперь все казалось таким тихим и унылым. За два коротких месяца мы очень сблизились, и теперь я ужасно скучала по ней.
Я написала Розе на электронную почту: «Ты где?»
Неужели мне одной кажется, что исчезновение Розы и смерть Мадлен Гранжье связаны?
За окном послышался громкий шум, и сердце у меня в груди заколотилось как сумасшедшее. Я скинула одеяла, вскочила с дивана и выключила свет. Потом на цыпочках подошла к окну и, отодвинув две планки жалюзи, заставила себя выглянуть наружу. Единственным источником света был уличный фонарь. Косой ветер хлестал по дому струями дождя. Наверное, источником шума стала ветка, ударившая по оконному стеклу. Я стояла в темноте, боясь, что за мной кто-то наблюдает. От страха сдавило грудь, и я подумала о своих таблетках. Сейчас они бы не помешали. Но у меня их не было.
Я снова раздвинула жалюзи. На стоянке почти не было машин, и только одна стояла в дальнем углу – маленькая, темная.