уже по-немецки:
– Ты губишь мою репутацию!
«Злодея?» – подумал Мора, но благоразумно промолчал.
– Идиотский спектакль! Старый гриб, попрошайка и вертухаи! Ступай за мной! Пропустите его, – велел князь солдатам и вошёл в дом.
Мора поспешил за ним, поручик тоже.
Старый князь пронёсся по коридорам, и вихрем летел за ним плащ с лисьим подбоем – Мора ещё подумал, как роскошно должен смотреться такой плащ на фоне удочек и банки с червями.
В комнате – просторной, с окнами на реку, с кривоногой мебелью и причудливым пюпитром для письма – князь остановился, сбросил на кресла свой дивный плащ и повернулся к Море.
– Ну – и?
Поручик тоже вошёл, хлопнул на столик книгу, уселся в кресло и внимательно слушал – такова уж была его работа.
– Позвольте облобызать вашу руку, – начал Мора.
– Не дам. Мне лишаёв твоих не хватало, – добродушно отвечал князь. – Дальше?
– Ваша светлость, разрешите отплатить вам за вашу доброту, – медово, но без особой надежды продолжил Мора. – Уверен, я смогу быть вам полезным.
Мора быстро глянул благодетелю в глаза – и увидел – страх? Стремительный огненный отблеск – горечи ли, смерти – в чёрном зеркале. Тень пробежала по лицу князя, он словно припомнил что-то и произнёс, обращаясь даже не к Море, а к кому-то в своей голове:
– У русских есть поговорка – на грабли не стоит наступать дважды. И ещё – люди не прощают сделанного им добра. Так, кажется. Мне не нужна твоя благодарность. Ступай вон.
– Ещё раз спасибо вам, Prince clement, – Мора поклонился как можно изысканнее. – Прощайте.
И пошёл было прочь.
– Кланяешься как лакей, – проворчал князь. – Постой!
Мора встал на пороге, повернулся.
Князь спросил сердито:
– Откуда ты знаешь Вийона?
– Прослушал два курса в кёнигсбергской Альбертине, – признался Мора, и голос его зазвучал насмешливо и совсем уж непочтительно.
В чёрных глазах князя заплясало адское пламя.
– Врёшь! Какая фреска была на потолке в библиотеке?
– Тю! Баба в шлеме, на коне и с голым задом. Уж прошу прощения, ваша светлость…
– Минерва, болван, – старик вгляделся в Мору и – недоумённо: – Но ты же цыган?
– Мать моя была цыганка, ваша светлость, а отец – граф Делакруа. Он хоть и не признал меня, но образование моё исправно оплачивал.
– Де Ла Кроа? – усмехнулся князь. – Не Виллимом ли звался твой отец?
– Нет, ваша светлость, он был Гастон Делакруа. Может, и сейчас ещё живёт в Кёнигсберге.
– Знаешь, юноша, фамилии де Ла Кроа не очень-то везёт в этой варварской стране, особенно после смерти. Один лежит в стеклянном гробе уже полсотни лет, голова другого плавает в кунсткамере в банке со спиртом… Может, стоит тебе вернуться на родину, в Кёнигсберг, и не гневить бога?
– И рад бы, но нельзя… – Мора понизил голос, чтобы поручик не услышал: – Ведь в Кенигсберге я убил человека.
У князя стало такое лицо, что Мора всерьёз забоялся