бы и ответил на вопрос прокурора: ноги свисают, не высыпаюсь. И все, вопрос исчерпан. Но почему же он солгал, чтобы прокурор достал бумагу, которую Отлучный сам же и подписал? Не мог же он забыть о том, что лично просил не селить его в «Аэроотеле». Это ведь слишком запоминающаяся история: ладно – бригаду бортпроводников поселили отдельно от пилотов, но чтобы пилотов разделили… Хотя, может, так у них принято? Не знаю, надо проверить. И вообще, если честно, очень часто в документах всплывал Иркутск. Я несколько раз видел судебные баталии по поводу Пекина и Лос-Анджелеса, и, как правило, там все звучало просто и ясно, никаких вопросов ни у судьи, ни у прокурора, ни у адвоката не вызывало. А вот Иркутск мелькал чаще других, при этом с какими-то глупыми нестыковками.
Вот еще, например, потерянная шариковая ручка «Паркер». Отлучный написал в администрацию отеля Holiday Inn претензию, что у него из номера стащили авторучку – черный пластмассовый корпус, серебряный аккуратный логотип. Примерный ущерб от кражи – 900 рублей, приложен скриншот из интернет-магазина Ozon с карточкой товара. Почему он был уверен, что ручку именно стащили, а не он сам потерял ее где-то? Может быть, она была «счастливой» и находилась на особом контроле, может, он что-то писал ею в номере и точно помнил, куда положил. Отлучился из номера, вернулся – и нету, разозлился и накатал претензию? Однако же если он совершил преступление, то стал бы светиться с пропажей ручки? Стал бы привлекать к себе внимание? Судя по времени регистрации претензии (в материалах дела пришита справка из отеля с указанием времени), Отлучный передал бумагу на ресепшен отеля за несколько часов до момента обнаружения тела третьей стюардессы. В этот момент она, скорее всего, была уже мертва. Зачем так рисковать? Это крайне нехарактерно для организованного преступника, который может вообще от дела отказаться, если есть реальный риск быть пойманным или попасть под подозрение. А если бы администрация отеля принялась за поиски? Если бы перевернули номер с его, конечно, разрешения? А если бы он отказал, то вызвал бы еще больше подозрений, мол, обвиняете, а осмотреть не даете, странный вы тип, не убиваете ли стюардесс? Или если бы разрешил – а нашли бы они пузырек с цианидом? Конечно, вряд ли бы поняли, что там, но риск-то есть. Причем Отлучный сознательно пошел на него. Зачем? Я бы понял, если бы он как-то обыграл эту карту, сделал бы заход в сторону алиби: «Вот, уважаемый суд, смотрите, я ничего не боялся в тот момент, когда стюардесса уже была мертва, даже обвинил персонал отеля в воровстве! Будь я убийцей, стал бы привлекать к себе внимание? Нет, сидел бы тихо. А я не сидел!» Но он промолчал, когда прокурор зачитал заявление о краже ручки. Ничего не сказал, никак не использовал, не попросил приобщить к материалам результат рассмотрения жалобы! Почему? Может быть, это ниточка, за которую он хотел дернуть позднее? Я пролистал апелляцию, кассацию – ничего про ручку не сказано. Крайне странно.
Убийства. Всего их три: одно в воздухе (Москва – Пекин) и два на земле, после совершения полета (рейсы Москва