Р. Вирди

Первая формула


Скачать книгу

на ярко-желтом фоне. А еще – целым морем алых углей. Огонь затмил все.

      Огонь… Субстанция старая, как сама вселенная. Огонь оживал, сплачивая вокруг себя людей, желающих поделиться легендами – первыми легендами нашего мира.

      Я знал огонь, понимал его сущность и ту историю, что он рассказывает. Постиг ее внутренние механизмы – так драматург чувствует каждый поворот сюжета.

      Если понимаешь, что за каким-то явлением стоит история – обязательно догадаешься о той истине, на которой она построена. Увидишь, чего в ней не хватает, и смекнешь, где это найти.

      Мой разум вновь свернулся, и звуки, заполнявшие пространство таверны, пропали. Я словно оглох.

      Пламя в очаге обрело двойника, спрятанного глубоко в моей груди. Пыл любви, жар гнева, огонь, что придает тебе сил перед лицом невзгод. Свет, что питает мечту.

      Я поднес узловатый кончик посоха к губам, и во мне зародился вздох – даже не в легких, скорее в глубине живота. Я сплел поток внутреннего дыхания с бесчисленными языками огня, колеблющимися в моем сознании. Воображаемый поток воздуха заполнил грудь, и я связал его с костром, пылающим на месте сердца. Наконец выдохнув, я выпустил длинную теплую струю поверх рукояти посоха.

      Ткань разума сложилась еще, и на каждой грани восприятия возник образ теплого языка воздуха, сплетенного с рукоятью посоха.

      Ан…

      Невидимый горячий ток, покинув мои легкие, прошел по дереву, нагреваясь с каждой секундой. Я склонил посох к очагу и ткнул его наконечником в самое пламя.

      Вент…

      Мой голос тихо зазвучал в глубинах капюшона. Я изо всех сил удерживал образ пылающего внутри меня пламени. Каждый выдох, обволакивающий наконечник посоха, становился его прекрасным проводником.

      Образов было множество, но картинка в мозгу держалась одна и та же. Я верил в нее несокрушимо и внутреннее пламя удерживал крепко.

      Эрн…

      Я не вынимал посох из очага, и огненные щупальца жадно и неумолимо лизали его деревянную рукоять с грацией змеи, сплетаясь с потоками выдыхаемого мною воздуха.

      Резко развернувшись, я ударил основанием посоха в половицу.

      Услышав глухой стук, посетители «Трех сказаний» замерли, задержав дыхание.

      Новый удар в пол прозвучал словно раскат грома.

      И еще раз.

      И еще…

      А затем гром будто расколол твердь небесную.

      Публика присоединилась, затопала ногами, застучала кулаками в унисон с моим ритмом.

      Я не останавливался, пока иные звуки не растворились в барабанной дроби, и тогда задержал посох в воздухе. Застыла и публика.

      В «Три сказания» вернулось безмолвие.

      Я подчинил его своей воле, заставив зрителей ждать, и, не шевельнувшись, окинул взглядом собравшихся.

      Люди по-прежнему сидели, затаив дыхание.

      Я все длил безмолвие. Наконец настало время сделать беззвучный шаг вперед.

      Зрители задрожали, искоса посматривая друг на друга. Впрочем, заговорить не осмелился