отдать тариканцам за их многолетнюю помощь и верность обществу Гиарата.
Рид, не хуже других знавший, каково терпеть голод, на самом деле некоторое время искал весомый повод, чтобы избежать скорого расточительства, и с удовольствием бы никому и ничего из «настоящей еды» не покупал. Он верный солдат Гиарата, ему по долгу положено превозмогать сложные времена, преодолевать любые тяготы и лишения, но всё же было то, что заставило его пойти на уступки. Его выбил из равновесия случайно услышанный с неделю назад разговор Густава и Дейва. Они хотели совершить нечто сродни предательству – сбежать из твердыни на поиски «лучшей жизни». Риду тогда нестерпимо захотелось взгреть этих двух неблагодарных, а драться он умел, но в нынешнем положении это могло внести раздор в их маленькое общество, ведь он и сам прекрасно понимал – охотники Гиарата не живут, а откровенно выживают из последних сил.
Под очередной хруст колючей варты – единственной травы, которая растёт на пустошах и которую могут переварить только катаруги – Рид увидел возвышающийся холм, из-за которого уже выглядывали верхушки окаменевших, но когда-то живых деревьев. Прямо за ними ютилось солёное озеро, которое по легендам когда-то было чистым и пресным источником минеральной воды. Теперь же это было жерло солёного яда, которое, как думал Рид, и сгубило растущие вокруг него деревья. Впрочем, одним полезным свойством озеро всё ещё обладало – оно служило Риду путевым ориентиром, ведь от него до Тариды оставалось немногим меньше двух дней пути.
Путник уже начал взбираться на холм и в восьмой раз сунул руку в сумку. Его пробрало ниоткуда взявшееся беспокойство, будто рядом с ним заплясал незримый тревожный дух, на самом деле не дававший ему покоя ещё с выхода за пределы скальной стены, отделявшей переход из узкого ущелья, ведущего к горному кару, к широкой пустыне Ничейной Земли. Молодой охотник остановился, теперь ему стало совсем не по себе. Он ощущал нечто похожее на приближение чего-то величественного и, поэтому, пугающего. Дабы отвлечься Рид раскрыл сумку и принялся в очередной раз пересчитывать куски бронзы.
– Пол головы, одна ступня и две кисти рук, почти три килограмма…
Рид смолк от удивления, ему было трудно поверить в увиденное, и в то, что он прочувствовал собственной кожей будучи на мертвенном пустыре. На его покрытую пылью руку упали откуда-то с неба две капли воды. Их касание оказалось бодрящим, не хуже, чем прыжок в холодную воду Тариды. Капли за мгновение впитали в себя серую пыль и застыли на предплечье путника. Рид медленно поднёс к ним вторую руку, но не успел он до них дотронуться, как с неба на вторую руку упали ещё несколько капель, а потом ещё… и ещё. Внезапно задул сильный ветер, и он был бодрящий, совершенно непохожий на частенько гулявшего по мертвенной земле удушливого собрата.
Коренной обитатель пустыни впервые в жизни ощутил, что такое мёрзнуть. Его намокшее тело быстро остудил холодный поток ветра, и Рид посчитал это самым настоящим