уверенный голос.
– Собирайся, – холодно произносит, вставая с кресла.
– Куда? – испуганно пищу.
Растерянно смотрю, как он собирается. А я в панике кошусь на входную дверь.
– По дороге расскажу, – проходит мимо меня к двери и ждет, пока я соберусь с мыслями и встану со своего места.
– Я никуда с вами не поеду, – протестую. – Я вас не знаю.
– Как не знаешь? – искренне удивляется. – Мы же только познакомились, – подкалывает.
– Этого недостаточно, – качаю головой. – Я не могу с вами никуда поехать, вы чужой мужчина.
Кивает и подходит вплотную, слишком близко. Непозволительно близко. Отшатываюсь как от огня…
– Не подходите близко, – предупреждаю.
– Прости, – делает шаг назад, поднимая ладони вверх, сдаваясь. – Подходить нельзя, что еще? – склоняет голову набок.
– Все. Все нельзя.
– А ночевать одной на вокзале можно? А быть одной в чужом городе? Без денег и жилья? – бьет вопросами, не хуже пощечин.
Ответ ему не требуется. Он все видел, оттого и кивает молча, снова возвращая взгляд к документам на столе.
Мне нечем крыть.
– Нельзя, – опустив глаза, признаю.
– Я даю слово, что не обижу тебя. Не прикоснусь. Я хочу помочь, – мягкий баритон ласкает слух.
– Спасибо вам. И если ваша помощь искренняя…
– Искренняя, – перебивает меня.
– Всевышний свидетель, добро обязательно вернется вам. Я не буду отказываться от помощи.
– Тогда идем, – улыбнувшись, кивает мне на выход.
Я иду на огромный риск, соглашаясь, но и будет несусветной глупостью в моем положении отказываться от помощи.
Куда я пойду? Опять на вокзал? Или просто бродить по Москве в поисках работы? Кто меня еще возьмет без документов?
Щелкнув брелком, он снимает с сигнализации автомобиль, садится за руль красивого кроссовера темно-синего цвета.
Останавливаюсь возле двери, с сомнением окидывая взглядом машину и водителя. Всевышний, как же я рискую. Страх оседает на сердце. Меня бьет озноб. Что, если он не тот, кем кажется?
Пообещал помочь, а сам…
После всего пережитого, я уже никому не доверяю. Да, он начальник, сотрудник полиции, но это же не дает абсолютно никаких гарантий. Кто сказал, что он не может обмануть? Затащить в постель или продать в рабство.
Я уже ничему не удивлюсь. Порой кажется, что хуже быть уже не может, но жизнь каждый раз демонстрирует обратное. Интуитивно чувствую, что он не навредит мне. Или, может быть, мне хочется в это верить.
Но если есть хоть один шанс вырваться из той жизни, в которой я жила, затеряться в Москве, я им воспользуюсь.
Приняв окончательное решение, сажусь в салон автомобиля, закрываю дверь. Отрезая нас от всех.
Кроссовер тут же трогается с места.
Он яростно мчит по трассе. Едем с какой-то бешеной скоростью, как на пожар. Сижу, вжимаясь в сиденье, скосив глаза на спидометр. Нервно сглатываю и хватаюсь за ручку на дверце. Всевышний,