в жизни вижу перед собой не зверобогую, а человека – уставшего, забитого, покореженного. С такими же чувствами и надеждами. Если признаюсь, что я трикстер, и позову с собой, она пойдет, и плевать ей на Ваала.
– Спасибо, что предупредила, Арбелла.
– Я успела сказать свое имя? – удивляется она. – Не помню когда. А ты…
Вот я и проговорился, теперь надо выкручиваться и быть осторожнее впредь.
– Ты еще в метро представилась. Я – Леон.
– Они подождут, когда ты выйдешь, попытаются парализовать и сдать ловцам. Здесь не нападают, потому что охранники отожмут вознаграждение, которое полагается за голову беглеца. Только не спрашивай, как я узнала. И да, у них есть парализаторы.
С одной стороны, опасаться мне нечего, я ведь не гемод. Но с другой – это прямая угроза жизни: если у них все получится, и они начнут меня осматривать, увидят, что у меня нет татуировки… Надо увольняться, и побыстрее.
Протяжно воет гудок, сигнализирующий отбой.
– Может, останешься? – Она кокетливо склоняет голову набок. – Я не испугаюсь, даже если у тебя перепонки и чешуя.
Усмехаюсь. Девушка до сих пор считает меня гемодом. Неужели и правда так выделяюсь? Надеюсь, Рэй поможет вернуть мою жизнь, и я пойду к своим.
– Ты ошибаешься, я обычный человек, – улыбаюсь я и зачем-то глажу ее по волосам. – Будь счастлива.
– Вот уж не обычный… – бросает она в спину.
Прошлой ночью мне снилась Гитель, ее пушистые волосы, наша берлога, дети… Я проснулся с ощущением щемящей тоски.
Сегодня я видел красочный незнакомый мир: дома-свечки размером с наш зиккурат, парки прямо на земле, сотни… тысячи счастливых людей. Гигантские голограммы, диковинные флаеры и множество антенн в форме полумесяцев. Сперва, лишенный тела, я смотрел на город сверху, а потом меня потянуло вниз. Мгновение – и я ток, бегущий по проводам, поток частиц, текущий из одного мира в другой.
Перед глазами вспыхивает текст на незнакомом языке: «Carthaginem esse delendam», но я понимаю смысл: Карфаген должен быть разрушен.
И вот я в привычном мире. Вроде станция метро, а вроде и нет. Навстречу течет поток людей в серых робах, и я вижу удаляющуюся хрупкую девушку с черными волосами. Мне нужно… просто жизненно необходимо к ней! Она нужна мне как вода, как воздух, она – смысл всего.
Девушка теряется за спинами, исчезает, и из груди будто бы вырывают сердце, я бегу к ней, расшвыривая людей, кричу, зову ее…
И просыпаюсь по гудку с тоской еще более острой, чем вчера. Ощущение, что я – раненая птица, взглядом провожающая стаю. Вместе со сном уходит что-то важное, из памяти стирается имя, лицо… Кто она? Меня до сих пор к ней так тянет, что если бы знал, где ее искать, бросился бы сломя голову. Чтобы удержать волшебный образ, безумно хочется нарисовать ее лицо, но я не помню его!
Вместо столовой топаю к лифтам, ведущим вниз, туда, где приемная, отстегиваю браслет и сдаю охраннику.
– Че, уже сваливаешь? – интересуется он, сканируя меня, убеждается, что я ничего не украл,