Карамельный. Сегодня такое настроение».
«Я тебя люблю. Ты должен знать».
«Каждый день говоришь. Я тебя тоже».
Такси плывет по дороге. Мое лицо плывет от счастья. Игорь не злится (и пусть не брал трубку, разрешать конфликты мне легче по переписке), а в «Фартуке» (где подают мой обожаемый брауни со свекольным маршмэллоу) меня ждет Муза.
Врываюсь в помещение и сразу вижу ее. Увлеченная чтением книги, которую я и оставила в парке как приманку, меня она совсем не заметила.
– Она вам понравилась, – с улыбкой говорю я вместо приветствия и, накидывая плащ на спинку стула, присаживаюсь за круглый столик напротив молодой женщины с уставшими глазами.
– Эта ваша третья по счету, – констатирует она спокойно и с глухим хлопком закрывает книгу.
Я смотрю на нее с любопытством.
– И что вы думаете?
– Вам нужно поработать над диалогами. – Отвечает она без колебаний. Ее прямота нисколько меня не задела, напротив – приятно удивила.
– Я знаю, их мало…
– Наоборот. Если они не раскрывают героев, то зачем они вообще нужны? – Она закрыла глаза и виновато улыбнулась. – Прошу прощения. Я… когда-то работала сценаристом в театре… Это было давно. Не имею права вас судить.
– Имеете. – Меня очень заинтересовало ее прошлое, но я решила пока не цепляться к нему, оставить, как самый лакомый кусочек. – Вы же… вы моя читательница, да?
– Да, пожалуй.
К нам подошел официант, и я, естественно, заказала тот самый брауни.
– Ну, – нога инстинктивно забрасывается на другую, – полагаю, можно сразу приступить к делу.
– К делу?
– Анна?
– Да.
– Анна, я не просто так оставила свой адрес на закладке.
– Об этом я догадалась.
– Вы мне нравитесь. Как вы думаете, случайно ли я забыла книгу в парке?
– Продолжайте.
– Прекрасно. Анна, мне нужна ваша помощь.
Ее густые брови, того же каштанового цвета, что и копна волос, прыгнули вверх.
– Дело в том… – Я огляделась, затем, поправив браслет по привычке, наклонилась как можно ближе к Анне и перешла на утрированный шепот. – Дело в том, что мне нужна потрясающая, захватывающая, пробирающая до самых костей история любви.
Ее лицо остается совершенно бесстрастным. У меня появилось подозрение, что в свое время она пережила слишком много, – слишком много радости, слишком много грусти, – чтобы теперь были силы вообще хоть что-либо испытывать.
Только краешком губ улыбнулась.
– Захватывающая история любви… – Вторила она вполголоса, сузила глаза и устремила их в окно. Официант подал мой заказ. На стороне Анны уже, должно быть, остывал кофе. Сложно угадать лишь по запаху (тем более теперь, когда его перебивал ароматный кекс), но похоже на латте.
– И вы ее напишете? – Спросила она тихо.
– Конечно. Но только