объяснила:
– Ничего, Ликусь, просто любопытство не только источник важнейшей информации, но и ненужных последствий, которые прилагаются обязательным бонусом, я ведь права Насть?
Я промолчала, но скривилась. Уела, ничего не скажешь. Но трамвай начал свой ход. И меня оккупировала сестренка с монотонным «Расскажи!» весь вечер таскалась за мной как на поводке, ага – поводка из любопытства, семейного. Ну у нее ж сестра добрая и заботится о ближних (а вдруг он – ближний – станет жертвой своего неуемного интереса). Не выдержала я, короче говоря – показала. Теперь красная ходила уже мелкая, а мое чувство справедливости вновь торжествовало. Мама это заметила, и уже в открытую смеялась над нами. К слову, мама у нас очень красивая: высокая и статная, пепельная блондинка, и это ее родной цвет волос. Именно его унаследовала Лика, я же пошла в папу – рыжая. Нас часто сравнивают и говорят, что мы как огонь и лед; играем на контрасте. На публике может быть так оно и есть, но на деле характер у Лики такой же. Мы обе любим подкалывать друг друга (не только) и свято следуем девизу «подстебни ближнего своего». Кто-то смирился, кто-то беснуется, но что с нами сделать – пра-а-а-а-авильно, Н И Ч Е Г О. Наша бабушка (папина мама) говорит, что наглость наше второе счастье. Лично я с ней не совсем согласна: наглость – это наше первое счастье, второе – быстрый бег. Зато у нас всегда есть, что рассказать. Собственно, мы – кладезь различных историй.
Вырвавшись из воспоминаний, я поняла, что сестренка на буксире довела меня до остановки, автобус, кстати, вот-вот должен подъехать. Надо же упорная. Вот дался ей этот Влад, все уши прожужжала «Влад то, Влад сё…”, а когда просишь показать (просто хотя бы понять стоит ли он того, чтобы о нем слушать постоянно) уходит в глубокую несознанку. Мол я не я и вообще пойду-ка я уроки делать. Ха-ха три раза. Сидит с одноклассницами в агенте переписывается, что-то хихикает. Ну, да ладно бывает хуже, но реже. Сев в автобус, мы просто слушали музыку, думая каждый о своем. Через три песни Анжелика зачем-то стала дергать меня за рукав. Повернувшись к ней, она качнула в сторону дверей автобуса: Девушка гот оплачивала проезд, а рядом с ней на крепком поводке и в наморднике вальяжно сидел ротвейлер. Мы сидели на первом ряду от входа так что мы еще отлично слышали тяжелый рок, исходящий из накладных наушников, которые она на время оплаты сняла. Рассмотрев девушку, Лика так же жестом показала мне на бабушку. Та очень пристально рассматривала готку и едва ли не крестилась от увиденного, но вид у первой был достаточно решительный. На какой-то момент мне даже стало интересно – достанет ли бабуська из своей котомки святую воду и прочие атрибуты или не достанет. Но через пару минут девушку все равно стало жалко.
– Деточка? – старушка нерешительно и даже как-то брезгливо тронула локоть готки. Та с явной неохотой оторвалась от книги, которую читала и стянула наушники. – Как ты можешь слушать такое?
– Какое такое? – тяжело вздохнула несчастная повернулась