к тебе. Кто я такой? Одет, аки калик перехожий, из смердов.
– Да, одежонка на тебе знатная. Неужто твой поп не мог найти тебе что-то получше? А раз ты служил у императоров, наверняка дорогой наряд имел.
– Имел, – согласился Никита, – да все гостям проворным за дорогу отдал. Только вот лук и колчан уберег, великий князь.
Ярослав поморщился:
– Не называй меня «великим князем». Ты всё ж, какой ни какой, а тоже Рюрикович. До сих пор не пойму, как троюродная сестра брата моего Всеволода, которую я и в глаза никогда не видел, сумела сойтись с форингом шведского короля, отчего народился ты. Как он вообще попал в Волынь и для чего. Но этого мы уже не узнаем никогда, – тяжело вздохнул Ярослав. -Брат Всеволод рано ушел в Вальгаллу или в рай, неважно. Но в записях своих велел привечать тебя как Рюриковича. Дальний ты мне, но все ж таки племянник. Надеюсь, не собираешься претендовать на Киев? Ха-ха.
Ярослав рассмеялся так, что зеленое «римское» вино из его кубка выплеснулось на стол. Изрядно захмелевший, но не потерявший ясность ума, он вытер винную лужу рукавом бархатного камзола.
– Так что же тебя привело ко мне, Никита Всеволодович? Извини, не знаю, как величали твоего шведского родича, брат не указал, только прозвище – гот, так что уж будь Всеволодовичем. Сразу предостерегу: не спрашивай, за что и для чего я посадил в темницу брата моего Судислава. И тебя бы надо…
В глазах Ярослава появилась «боевая» злость и жесткость, но почти сразу пропала.
– Изольда и дети княжеские – не на тебе. Поганые виноваты в их смерти, но они получили от меня!
Князь показал сжатый кулак в сторону входной двери.
– Так вот. Судислав сидит в подвале за дело. На то моя воля. Ежели пришел просить его освободить, не пощажу.
– Нет, великий… Ярослав Владимирович. Я по поводу сестры твоей Предславы, которая томится в неволе у польского короля Болеслава Храброго.
– Не знаю, томится ли, – ухмыльнулся князь. -Говорят, Болеслав ее жемчугами да драгоценными каменьями обкладывает. Живет она припеваючи, чуть ли ни в хрустальном дворце на Ледницком острове. А тебе-то что за дело до Предславы?
– Это ж дети сестры ее Изольды и она сама погибли по моей вине.
– По вине печенегов, – твердо, словно забивая гвоздь, сказал Ярослав. -Вернее, злобного Локи или дьявола, представшего в виде черного ворона и подтолкнувшего твою руку, правильно говорит твой поп.
– И все же, я не снимаю с себя вины. И не успокоюсь, пока.…Пока не совершу хотя бы одно благое дело, не спасу живую душу. Так я для себя решил.
– Утомил ты меня, племянник. Пей лучше вино. Или ты в Царьграде вдоволь им налакомился. А скажи честно, почему от императрицы сбежал? Не сделал ли ты ей нежданного наследника, а?.. Вот было бы дело: Рюриковичи породнились с византийскими императорами. Славно!
Снова стены терема содрогнулись от хохота князя. В светлицу в испуге заглянули холопы.
– Вина! –