ты у моря выбирай,
Чтоб не было конца, предела, края,
И в крике чаек слышались порой,
Забытых грез ночные переливы,
Поэту верь, на берегу постой,
И станешь непременно ты счастливой
,Там Демон спорит с Ангелом опять,
И слушаю я эту перепалку,
Там будет чайка о любви кричать,
И надо уходить, но как-то жалко
Терять мне тот настрой, и тот полет,
Как кружит нас былая бесконечность,
Мы будем ждать, когда он вновь придет,
Мгновенье обменяв на мрак и вечность.
Но что тебе в бессмертии, когда
Лишь миг и свет незримого участья
Оставит нам любовь, стихи, года,
В преддверии разлуки, лучик счастья.
И свет струится в вязи тех стихов,
Совсем иные дали нам приснятся,
И моря плеск, чтоб сбросив груз оков,
В его стихии вечной растворяться.
И растерять последних дней уют,
И стать другой в стихии откровенья.
Но строки нам покоя не дают,
Чаруют сны и чудные мгновенья.
Монолог Бродского
Не буду приезжать, и вы меня не ждите,
Ведь Питер для меня незримая обитель.
Души моей усталой отчаянная пристань,
И все, что написалось, и все, что было в жизни.
Туристом в этот мир я не могу вернуться,
И стоит мне попасть, и сразу оглянуться,
Из Леты воду пить, не ждите, я не стану,
Не буду приезжать, и верить перестану.
Как можно в дом родной вернуться на мгновенье,
И снова в Риме жить, в Венеции забвенье
Искать, не находя, опять туда стремиться,
Я не сумею, я не в силах возвратиться.
Все очень сложно здесь, а там невыносимо,
Эпохи и года опять несутся мимо,
И боги средь людей, потерянные боги.
Вы правы, только в Рим всегда ведут дороги.
Как много лет и зим закончились в разлуке.
Я зол и нелюдим, всегда я жил в разрухе,
Не стоит начинать, мосты разводит время.
Нести мне до конца лишь ностальгии бремя.
Колодцы тех дворов и суету окраин,
Я вечно нездоров. И я разлукой ранен.
Мой старый кот шипит, он привыкает к дому,
Среди тревог, обид, могу ли по-другому?
Души моей усталой отчаянная пристань,
И все, что написалось, и все, что было в жизни.
Не буду приезжать, и вы меня не ждите,
Ведь Питер для меня незримая обитель.
Мне приснился скрипач
Мне приснился скрипач,
Окрыленный какой-то стихией,
Где лишь призраки снов
Уносили его в бесконечность,
И прекрасные девы
Над ними в том мире кружили,
И рождались созвучия,
И там, впереди только вечность.
Он творил ее снова,
О жизни земной забывая,
И никто не посмеет
Не слушать, оставшись в плену,
Мне