можно целовать?
– Я ещё не смотрел в зеркало, там всё так плохо?
– Детей пугать можно… Но, если ты настаиваешь, то попробуем, – склонилась Марина на до мной, слегка поцеловал в губы, а в меня упёрлась её шикарная грудь.
– Ох, как я скучал…
– Ну Стас! – получил я лёгкий удар в плечо.
– Ладно, заслужено, – весело улыбнулся я.
– Сынок, так правда нельзя, – возразила мама.
– Да понимаю я, что нельзя, но ничего со своим характером поделать не могу. Язык без костей.
– Не обижайся на него, Мариночка, последнее время у Стаса метаморфозы с характером творятся. Сам не свой стал.
– Я и не обижаюсь, надеюсь, что это он любя, – пристально посмотрела девушка на меня.
– Конечно любя. Наслаждаюсь свои вкусом в выборе девушек!
– Сомнительный комплимент, но засчитываю.
– Ох детишки, оставлю я вас наедине, пиши, сынок, – наклонилась мама и поцеловала меня в щёку.
– Ещё бы знать где мой телефон лежит…
– Я поговорю с доктором, кстати, как его зовут?
– Андрей Васильевич, мам.
– До свидания, дети мои.
– Мам, технически…
– Не душни! – хором заявили две особи женского пола. На это я скривил нос и брови и почувствовал, что лицо болит.
– Ох, надо встать, дойти до зеркала. Но как-то пока очень лень.
– А не рано? Что доктор сказал? – спросила мама, стоя у самого выхода.
– Сказал, что сегодня можно пробовать, но ко мне тут приходил очень неприятный тип, я потратил на него драгоценные нервные клетки, слишком устал, поэтому, не сегодня.
– Что за тип, сынок, – с беспокойством в глазах посмотрела мама и сделал несколько шагов обратно к койке.
– Тот самый, кого я подозреваю в поджоге точки. Пару дней назад я ударил его в лицо, а кто-то из сообщников меня приложил сзади по голове.
– Нам надо писать заявление, сынок.
– Мам, это оставь мне, я разберусь без заявлений. После того, как они подкараулили меня около участка полиции, это больше не вариант.
– Я очень переживаю за последствия.
– Разберусь, мам. Переживать вам не о чем. Просто буду более осмотрительным в момент агрессивных переговоров.
– Это меня совсем не успокоило, сынок.
– И меня тоже, – вмешалась Марина.
– Так, всё. Переживать не о чем.
– Слишком самоуверенно…
– Да, мам, может быть, с этим тоже разберусь по ходу.
– Как скажешь, хорошо вам время провести, не забывай писать родителям.
– Хорошо, мам, – крикнул я чуть громче, так как мама уже уходила, – а ты чего смотришь просто так? Забирайся ко мне, – стал я неловко подвигаться на больничной койке.
– Разве можно?
– Найду способ попросить прощения вместо разрешения.
– Какой ты самоуверенный, Стас, твоя мама права, – сказала Марина, но всё равно скинула обувь, подняла подол халата, чтобы залезть