неверна и в корне неправильна. Перья противно чиркали по бумаге, выводя буквы совершенно новой «химеры». Баловство взрослых мужей понемногу переросло в нечто большее, готовое вылупиться при малейшей трещине «яйца». Правда, сама работа – кропотливая, скучная, но от того не менее важная, чем сама идея, – только началась, высасывая силы из меня и моих соратников, штат которых немного увеличился, включив в себя еще и Михаила, с жадным энтузиазмом взявшегося за новую, необычную работу.
В итоге на следующий день мы встретились сразу же после моих занятий. Из-за вчерашних споров у всех были осипшие и охрипшие голоса, но это отнюдь не остудило наш пыл.
– Друзья, а для чего мы все это делаем? – спросил всех Кузьма, отрываясь от написанных своей рукой строк устава.
Его усталые глаза переходили с одного друга на другого, высматривая что-то.
– Как для чего?! – изумился Александр. – Для того, ясное дело, чтобы помочь нашему государю-батюшке в его непосильных заботах!
– Ну да, это как раз и понятно. «Служи царю своему, как самому себе, будь предан ему, как родному отцу…», – прочитал строчки из устава Кузьма. – Но для чего все это? Разве у нашего государя нет своих помощников?
– Помощники-то есть, поручик, но вот служат они моему батюшке пусть и верно, но отнюдь не бескорыстно, порой так извращая его начинания, что и смотреть тошно, – сказал я Кузьме.
Про себя же подумал, что если все получится, как я хочу, то в случае нужды можно и гвардии кое-что противопоставить, а если уж вспомнить о техническом прогрессе…
«М-да, вспоминать действительно придется», – подумал я, вспоминая недельные трепыхания над чертежами казнозарядного штуцера и сами воспоминания о первых нормальных винтовках, которые начали производить только во второй половине девятнадцатого века.
– Да и тебе самому не хотелось бы быть немного больше, чем просто поручиком или даже капитаном гвардии? – спросил Кузьму барон, глядя тому в глаза.
– Если бы я этого не хотел, то не сидел бы здесь, – ответил поручик Астафьев.
– Тогда и нечего смущать нас тут! – весело сказал Сашка, посыпая песком черные строчки на бумаге.
– Да я и не смущал, кажется, – буркнул сын боярина Микулы.
– Тогда, раз уж устав написан, то надо его кому-то вручить. Тем, для кого он будет самой нужной книгой на протяжении жизни, – шевеля затекшими руками, сказал я.
– А что тут думать? Раз уж в уставе везде упомянуты витязи, то пускай и будет у нас… Корпус витязей, – предложил Николай, делая пометки в дневнике, постоянно носимом с собой.
– Нет, не совсем так. Раз уж мы хотим помогать русскому государю, то и название нашего детища должно не только говорить об этом – оно должно кричать, – не согласился я с предложением Николая.
– Пускай тогда будут Русские витязи, – предложил Кузьма.
– А вот это уже что-то. – Обкатав на языке словосочетание, я понял, что смысл и звучание вполне годятся для названия корпуса. – У кого-то еще