и лихи,
Да никем до слогов не рваны.
Васильковый венок
Василёк – к васильку. Заплетаю их в лето,
Чтобы синий стозвон не распался навек.
Посмотри, милый мой, сколько в цветиках света!
Да послушай, родной, сколько в них добрых рек!
Мы наденем с тобой два венка. Как пригожи
В их беспечной красе и счастливой любви!
Луч, волнуясь, скользит по губам и по коже.
Луг закатный шуршит: «Ощущай и живи…»
И идём мы вдвоём сквозь разлуки и время,
Отпуская и вновь за свиданья держась.
Васильковый венок – не увядший – на темя,
Чтоб готовить из сока для странников мазь.
И слушали мы не друг друга, а бурю…
Не зря мы с тобою пришли оба к морю,
Не зря повстречались на тонкой черте.
Оставили в прошлом и радость, и горе,
А значит, и судьбы у нас уж не те.
Дубасили волны о берег без гнева,
Чтоб просто расслабить извечный зажим.
Я к ним прибежала от пресности Нево,
Ты к ним поспешил из потока машин.
И слушали мы не друг друга, а бурю,
Ведь поняли – в ней наше сердце стучит.
Стучит и грохочет, в любви не халтуря,
Избавив от стел и ухоженных плит.
И гладили мы в сизой мороси лица,
И падали рядом на светлый песок…
Смогли всего за день воскреснуть-родиться,
Отдав белой пене лишь крови глоток.
За женщину-Осень он пил без остатка…
За женщину-Осень он пил без остатка,
Бросая в камин огранённый стакан,
Пытаясь понять, что ей горько, что сладко,
Что может ей дать рифмоплёт-хулиган.
Она же, смеясь, колдовала глазами,
Взбивая простыни в лебяжий туман:
«И горечь, и сладость лежат меж губами.
Почувствуй их сам, рифмоплёт-хулиган!»
И дверь открывала пустынного шкафа,
Чтоб взять пару туфель и весь божий план:
«Не стоит гоняться за титулом графа.
Любовь не салонна, поэт-хулиган!»
С себя позволяла снимать украшенья —
Багряность листвы и предзимний обман.
Она для себя принимала решенье,
За них же двоих – рифмоплёт-хулиган.
Сок, текущий по губам
Кажется, грусть вновь стучится в окошко…
Сохнет трава, и пылятся листы.
В небе ночном остывает дорожка,
Где летом бродят с звезды до звезды.
Кажется, радость стоит у окошка…
Яблоки – в россыпь – сиянием дней.
На подоконнике ватная кошка
Громко мурлычет в корзинке своей.
Кажется, грусть вновь стучится в окошко…
Хлопает ставнями-веками дом.
В печке огонь поугрюмел немножко,
Требуя соли – не ложку, а ком.
Кажется, радость стоит у окошка…
Астры цветут безмятежно в саду.
Август бросает знаменья и крошки,
Значит, и в мире всё будет в ладу.
Кажется,