к алкоголю. Выпиваете?
– Ну что вы, право, как можно? Нет. Не люблю я это дело. Времени жалко. Есть вещи поинтересней, – врал Анатолий, это была скользкая для него тема, он начинал нервничать, – курю вот только, но на работе могу и воздержаться.
– Ну вот и славно. Давайте, расскажите о себе в двух словах…
– Хорошо. С чего бы начать-то? – Анатолий закатил глаза и задумался. – Начну издалека, чтобы плавно подвести, так сказать. Как бы выразиться-то попроще… Анна Григорьевна, вы когда-нибудь наблюдали, как баритональный бархат плавно переходит в бархатный баритон? Я понятно выражаюсь?
– Не совсем. Но вы продолжайте…
– Это надо прочувствовать. Вот, например:
Сэкономил на стае шагов,
Есть только мои – два!
– Продекламировал Анатолий и со всей дури треснул ладонью по столу. От неожиданности Анна Григорьевна аж подпрыгнула на своём кресле. Анатолий поспешил успокоить её:
– Ой! Извините меня, Анна Григорьевна. Это у меня машинально вышло. Позвольте мне замереть в глубочайшем пардоне, – он театрально положил руку на сердце и склонил голову. Потом подался вперёд и уже заговорщическим полушепотом сообщил:
– Знаете, мне кажется, что лето прошлого года продолжается до сих пор. Ведь зимы-то, в сущности, не было. Поменялись только цифры. Похоже нас всех медленно намазывают на хлеб. Вот поэтому мне и приходится быть шершавым, как кошачий язык. Чтобы было чем зацепиться за этот плоский и скользкий мирок, и не соскользнуть кому-то на хлеб. Нас не размажешь, уважаемая Анна Григорьевна! Не на тех напали, господа! Об нас можно пораниться, гниды позорные! – Прошипел Анатолий. И далее уже обычным спокойным голосом продолжил:
– Эвкалиптовая роща отчаяния шевелится в трусах крокодила… Может это покажется вам голословным, но весь мой гардероб насквозь пропах равноденствием! И совершенно не важно – кто кого укусит, тут главное – не мешать, не напрягаться, а просто расслабиться и позволить войти тому, что должно быть сказано! Воронка должна быть чистой и всегда синей. Иначе ничего не получится!
Анатолий распалялся всё больше. Хотя в глубине души он понимал, что не стоило это озвучивать, что всё равно его в очередной раз не поймут, что надо было сдержаться и перевести разговор в другое русло. Он понимал, что всё портит и рубит сук, на который с таким трудом взобрался, но останавливаться было уже поздно.
– И потом, мы же как стадо баранов! Нас всё время пасут. А я не желаю быть паствой! Мне не нужен пастух! Как вы считаете? Вот и я о том же! Ну не верю я в коронавирус – и всё тут! Ерунда это всё! Кто-то карманы набивает, а народ покорно покупает маски. Смешно! Если б не было так грустно. Интересно, что они в следующий раз придумают? Ну, да это я просто… – К слову пришлось. Извините, отвлёкся. Наболело. К делу! Психологический портрет хотите? Пожалуйста! Я, как человек спокойный и уверенный в себе, абсолютно не склонен склонять голову перед какими-то там португальцами. Не дождётесь! – Анатолий не в силах больше