высокой башни,
Я слышал только голоса
Во время летней пашни,
И мне казалось, в их душе
Живут добро и честность…
Но я ошибся. Что ж, вся жизнь –
Сплошная неизвестность.
Они клялись, что нет его,
Оленя, в сонном стаде,
Но я спустил собак с цепи…
Доказывать не надо.
Тут молнии, как змей клубок,
На землю протянулись,
И в тот же миг Пастух с Сестрой
Быками обернулись.
Царь замолчал, но мрачный взгляд
Сказал всё лучше слова:
Любовь травила, словно яд,
Пытала его снова.
Но вот на стол пред Королём
Вдруг опускают слуги
Большое блюдо с холодцом.
Следа былой нет скуки!
Король, хоть вспыльчив был, не глуп,
Однако ж, оказался,
И вот уже знакомый дуб
Над полем показался,
Ведь догадался наш Король,
Чьих рук гнилое дело,
И, чтоб унять на сердце боль,
Спешит за вором следом.
Вот поле. Дуб стоит один,
И спят под ним коровы,
Но только царь здесь господин,
Не слышно здесь ни слова.
Лисы и Волка след простыл.
Король по полю едет,
И вдруг среди далёких глыб
Он видит лучик света.
Король галопом мчит туда,
К горам за горизонтом,
А это домик Колдуна
Сияет ярче солнца.
И мчался царь, забыв себя,
Гнал лошадь вороную
Четыре ночи и три дня
Без продыха сквозь бурю.
Король подъехал. Видит он:
Колдун сидит под дверью
И насылает сладкий сон
На раненого зверя.
Медведь один попал в капкан,
И маг, седой от злости,
Сквозь опьяняющий дурман
Ему вправляет кости.
– Жестоки люди! – он сказал,
Когда Король подъехал. –
Для тех, кто ночью не рыдал,
Вся наша жизнь – потеха!
Кто дал им право суд вершить,
Чужой судьбой играться?
Чтоб от себя гнев отвести,
Им нужно постараться!
– Послушай, старче, – молвил царь. –
К тебе я за советом
В далёкий и пустынный край
Приехал до рассвета.
Устала лошадь, я устал:
Мы шли четыре ночи
Среди высоких острых скал
И не сомкнули очи.
Ты видишь? Я себе палач:
Кладу перед ногами
Корону, скипетр и плащ
Из меха горностая.
Я каюсь и склоняюсь ниц:
Я был несправедлив,
Мой гнев хранят молчание птиц
И плач прибрежных ив.
Быть может, знаешь Пастуха
С Сестрой, что жили в поле?
Они, не совершив греха,
Мне заплатили вдвое,
Но нет на их плечах вины,
То грех Лисы и Волка.
Я изгоню их из страны,
Но от того нет толку:
Пастух с Сестрицей поклялись
По доброте душевной,
Что нет оленя