перед тобой виновен”, – сказал он, и Мойра невероятно четко поняла, что речь Святых в самом деле зависела от табличек. Скорее всего, будь у Олуха настоящая табличка, то он, скорее всего, тоже так же выражался бы. Табличка …и вассальная присяга Императору? Скорее всего, это было связано. Табличка не работала без присяги, так ведь?
И вот, горько подумала Мойра, я знаю немного больше. Но нужно ли мне было это знание такой ценой? Олух, может, не был живым – но он в самом деле заботился о ней.
Лучше, чем живые.
И лучше, чем другие мертвые. Как Альдо. Как Гаало.
“Знал я о жертве. Каждый из нас знает, бо старший брат направляет нам мысль сию, как исправить свой изъян, свою неправоту, как покаяние принести.”
– Что за покаяние такое, чужой кровью? – почти закричала Мойра.
“Покаяние Мертвого Герцога суть вина”, – ответил Лиисо, все еще стоя перед ней на коленях. – “Прошу от тебя прощения, но если не можешь ты дать его, пойму я.”
– Идем, пожалуйста, отсюда, – помолчав, сказала Мойра и, подобрав крышку, которую оставил Олух, прижала ее к себе. – Я без тебя, Герцог, дорогу обратно не найду.
“Не герцог я боле, не зови меня так, дитя”.
– Я не могу звать тебя и Святым.
“Зови по имени, дитя”.
Он медленно поднялся на колени – совсем не хрупкий, не слабый, каким был после того, как вышел из земли. Его сухое тело было полно силы и величия, как тело любого Святого в его расцвете.
Олух тоже был полон такой же силы.
– Что за дар видит во мне Император? – внезапно спросила Мойра.
“Спроси у другого”, – покачал головой Лиисо и поднял руки над стеклянной землей. Она пошла рябью, словно пытаясь что-то высвободить из-под себя, и постепенно, быстрее и быстрей начала вспучиваться, и блеск потек вниз, оголяя словно бы огромную ладонь, поднимающуюся вверх из нее.
У другого – Императора? Герцога?.. Мойра с тревогой смотрела на руку, которая высунулась и распрямилась, словно ожидая. Лиисо, отряхнув мантию от налипшего мокрого стекла, ступил на каменную длань и протянул ладонь девушке.
“Так доберемся быстрее”.
Теперь, наверное, и смысла не было ему что-то злоумышлять? Мойра зачем-то нужна была Императору, а Лиисо только что дал ему повторную присягу. Разве что, прямо к нему и унесет, но что, по хорошему, Мойра могла сделать со всем этим?
Ничего.
Ровным счетом – ничего.
Каким бы ни был ее дар, он ничем не мог ей сейчас помочь.
Глава 24
Рука двигалась куда быстрей, чем могли они сами. Мойре даже пришлось вцепиться в указательный палец, обнимая его руками, чтобы не слететь с ее поверхности прочь.
Оторванная от тела, она летела над поверхностью земли, со свистом разрывая темноту и воздух, шевеля кости, травы и туман под собой, и, казалось, они должны были вернуться обратно в город Забытого народа просто таки мигом.
– Все Святые так могут? – рискнула она спросить у Лиисо.
Тот, впрочем, ответил